«Иногда смерть приходит под маской друга», – чуть позже подумает Ханна. Но сейчас никто и не предполагал, что этот восхитительный весенний день закончится трагедией.

Ледяные зимние ветры вернулись в Канаду, растопив снежный покров и обнажив весенние первоцветы – нежные фиалки, окруженные зеленой травкой. Теперь белыми оставались только высокие пики гор и солнце сияло улыбкой, глядя на широкую равнину Северного Айдахо.

Деревянные хижины буквально усыпали берег речушки – она лентой тянулась из Канады в Айдахо и, повернув на территорию Монтаны, снова возвращалась в Канаду. Клубы дыма спиралью поднимались из каменных печных труб. – горела солома. На полях трудились мужчины. Они вырубали под корень деревья, расчищая место для посадки зерна, оставляя огромные пни, – слишком много сил требовалось, чтобы выкорчевать их вместе с корнями. Эти пни выглядели диковинными чучелами посреди молодых побегов бобов и кукурузы.

Небольшое стадо коров мирно паслось на лугу, опустошив его уже наполовину. Коровы были тощими – кожа да кости. Они переходили с места на место в поисках сочной травы под присмотром маленького мальчишки, который старательно затачивал палочку, лишь изредка поглядывая на коров.

В этот теплый весенний день Ханна Элизабет Магуайр несла воду в грубо обтесанной деревянной бадье. Остановившись на полпути, девушка улыбнулась веселым лучам солнышка, запутавшимся в зеленых ветвях высоких деревьев. Играя, лучи позолотили кудрявые волосы девушки, обрамлявшие ее пухлые щечки, согрели нежные, словно лепестки колокольчиков, полупрозрачные веки, заставив их опуститься. Но Ханна знала, что это тепло, подаренное ей ласковым солнышком, обманчиво. В любой момент может налететь северный ветер и унести его. Ведь уже май месяц, а солнышко только-только выглянуло из своего убежища и не прогрело землю, едва покрытую первоцветами. Девушка слышала, как об этом говорили мужчины, вернувшиеся вчера с полей усталые и грязные.

Подойдя к школе, Ханна поставила бадью и вытерла руки о юбку. Она почувствовала себя намного лучше, когда уехали эти головорезы. Возможно, они никогда больше не вернутся, размышляла она, оглядываясь по сторонам. Мысль о том, что кто-то мог нарушить покой в их мирном поселке, пугала ее.

Солнечный свет танцевал по крышам домов в полную силу, прорываясь сквозь деревья и даря поселку полноценное тепло и свет. Ханна прислонилась к дверному косяку и стала смотреть вдаль. Она долго разглядывала кроны деревьев, которые окружали Джубили, таких высоких, что, если залезть на верхушку того, что выше всех, казалось, можно коснуться самого неба.

Мягкая улыбка освещала ее лицо, когда она наблюдала за желто-голубой бабочкой, летящей над самой дорожкой в поисках цветка. Тончайшие крылышки быстро порхали в воздухе. Вот она остановилась, затем осторожно приземлилась на дрожащий лиловый лепесток весенней фиалки. Нежные цветочки пробились сквозь густую траву, окружая дорожку своеобразной клумбой, приглашая солнечный свет и легкий ветерок коснуться их. Эти цветочки напоминали Ханне детишек, которых она учила. Малыши тоже впитывали знания и ее душевное тепло.

«Неплохое сравнение», – подумала Ханна. У детишек не всегда есть возможность учиться, так как большую часть времени они проводят, помогая своим семьям в нелегком деле выживания. И когда наконец они получили эту возможность, то были по-настоящему счастливы. Ханна думала о предстоящем занятии: сегодня она даст детям грамматические упражнения. Она остановилась у колокольчика, чтобы созвать детишек в класс.

Металлический язычок с веселым чистым звоном ударялся о стенки колокольчика, и детишки ответили на этот зов топотом ножек и хором голосов.

Крид Брэттон подъехал ближе к подножию гор и стал внимательно изучать следы. Прищурившись, заметил свежие царапины на камне.

– Они всего в дне пути от нас. Генерал, – сказал он своей лошади, и та мотнула головой, словно поняла сказанное хозяином.

Крид похлопал по крепкой шее лошади, взял одну из винтовок, которые ему дал Генри. Уже целый месяц он был в пути и радовался предстоящей схватке со Стилменом и его компанией, чтобы покончить с этой чертовой охотой. Он почти поймал их несколько дней назад – напал на них, когда они спали на берегу реки, открыл огонь, – но был не очень осторожен, и они ушли.

Сняв старую черную шляпу с широкими полями, Крид посмотрел на небо сквозь листву деревьев. Достал мешок с седла и вынул маленький кожаный кисет. Свернул сигарету, закурил и, сощурившись, смотрел, как поднимается и исчезает в воздухе дымок. Вдруг Крид заметил вдали настоящий дым.

Дым плавал по верхушкам деревьев и висел высоко в воздухе, как рваные крылья тумана, предупреждая об опасности. Крид вспомнил о маленьком поселке в широкой долине, лежавшей впереди. Любопытно, не Стилмен ли оставил там свой след. Или это индейцы? В любом случае надо скакать туда и выяснить.

– Нет, ты не можешь этого сделать! – плакал ребенок, невзирая на утешения Ханны. Малютка Айви крепко вцепилась в мертвое тело матери, не желая отпускать. Отчаянные вопли ребенка действовали Ханне на нервы, девочка не хотела замечать слова утешения и не давала положить Лавинию Рапсом и ее грудного младенца в общую кучу тел.

– Айви, – сказала Ханна, едва сдерживая слезы, – тебе придется отпустить свою маму и сестренку. Мы должны достойно с ними попрощаться. Неужели ты хочешь их оставить вот так?

– Мне все равно! – плакала Айви, напоминая зверька, мертвой хваткой вцепившегося в свою жертву, и, когда Крид попытался ее оттащить, в ярости набросилась на него. Она отчаянно молотила руками и ногами, попадая ему то в лицо, то в живот.

Ханна ничего не могла с ней сделать. И только Маленькой Птичке, мужественной индейской девочке, удалось утихомирить Айви.

Бренные останки Лавинии Рансом перенесли наконец к остальным, и погребальная процедура была закончена. Ханна прочла псалмы из Библии и, прежде чем покинуть руины церкви, обняла рыдающих сироток. Дымящиеся бревна, казалось, были специально предназначены для процедуры сожжения. Ханна не могла на это смотреть и перепоручила все Криду Брэттону.

Лошадь, яростно стуча копытами, ворвалась в долину. Всадник спешился. Там его ждали двое. То, что он рассказал, удивило Нейта Стилмена.

– А ты в этом уверен? – спросил Стилмен, с недоверием глядя на Труитта.

– Так же, как в том, что я – это я!

Стилмен посуровел:

– Спятил, что ли, Брэттон? Это же надо – путешествовать с дамочкой и кучей сопливых детишек!

Трое мужчин, укрывшихся в темном сарае, почти шепотом обсуждали свои планы, словно стены могли их подслушать. Было темно, лишь рассеянный свет лампы освещал старое пыльное помещение.

– Вот как я об этом думаю, – сказал один из них, рисуя что-то соломинкой в пыли. – Повозка направится из Кер-д'Алена вот этим путем после того, как заберет нескольких путешественников. Мы подстережем их вот здесь. – Палочкой он отметил в пыли крестик. – Как раз у старой церкви.

– А ты уверен, что они везут золото?

– Так же, как в том, что сижу в этом проклятом сарае! В повозке будет наш человек!

Нейт Стилмен сдвинул на затылок шляпу и призадумался. Его губы сложились в одну строгую линию. На обветренном, заросшем щетиной лице отразилось сомнение.

До нее долетали обрывки разговора:

– …что нам с ней делать? Она нас знает.

– …наш план…

– …избавиться от нее…

– Нет! Она не расскажет, если мы…

– Стилмен! Бросай оружие! Сдавайся! Роупер мертв, ты будешь следующим!

– Никогда! – крикнул Стилмен. – Ведь это ты, Брэттон?

– Да, я!

– В таком случае я не выйду отсюда живым, ты же знаешь. Так что иди сюда, если хочешь. – Стилмен взял в одну руку револьвер, в другую – винтовку.

– Я ведь могу это сделать, – ответил Крид.

Когда Ханна притащила Крида в пещеру, он был почти без сознания, каждое движение причиняло ему неимоверную боль. Несмотря на усталость, Ханна, уложив Крида на одеяло, быстро разожгла костер и, обливаясь потом, вытащила наружу три мертвых тела. Вынося Труитта, Ханна обливалась слезами.

Ценой своей жизни он спас ее. Хоронить сейчас юношу у нее не было времени, и она решила, что сделает это немного погодя Ханна обошла всех лошадей, включая огромного жеребца Крида. Она расседлала его, сняла поклажу и положила на пол. Случайно взгляд ее упал на кружевной платочек. Любопытно, зачем он понадобился Криду? На платочке была вышита буква «W». Ханне его подарила миссис Уэнтвистл. Сердце девушки болезненно сжалось. Платочек она потеряла в ту незабываемую ночь, которую провела с Кридом. Значит, это он его взял… Ханна невольно бросила взгляд на Крида. Глаза его были закрыты, лицо покрылось мертвенной бледностью. Слезы душили Ханну. Неужели этот равнодушный, жестокий человек взял платочек в память о той ночи? Девушка сжала платок в руке и вытерла слезы. Неужели все уже слишком поздно и для них все кончено? Ханна взяла себя в руки, решила действовать. Она нашла бутылку виски, поставила рядом с Кридом. Отыскала нож и чистую рубашку. Покопавшись в вещах бандитов, обнаружила в мешке Труитта небольшую аптечку – Бог услышал се молитвы. В аптечке оказалось много полезных вещей: иголки, нитки, пакетик с целебной мазью, бинт. С тяжелым вздохом Ханна поднялась и направилась к Криду. Кровь сочилась из раны, залив весь правый бок. Девушка прокалила нож на огне, чтобы продезинфицировать. Она видела, как это делал однажды Джошуа. Ханна очень волновалась. Одно дело ухаживать за больными детьми и лечить простуду и укусы насекомых, и совсем другое – извлечь пулю из живота, да еще у любимого человека.

Очень осторожно, кончиками пальцев она исследовала поверхность раны и чуть приподняла разорванную кожу. Пуля застряла неглубоко, где-то под нижним ребром.

Крид открыл один глаз и взглянул на нее.

– Что ты собираешься делать? – спросил он, морщась от боли.

– Эй!

Спросонья Ханна не поняла, кто ее зовет.

– Эй… Ханна!

С трудом разлепив отяжелевшие веки, Ханна приоткрыла глаза и уставилась на Крида. Он проспал почти три дня. И вот наконец открыл глаза и понял, что все еще находится на грешной земле.

– Эй, ты, соня, как себя чувствуешь? – вне себя от радости, спросила девушка.