— Где мы? — спросил самый молодой из троицы незнакомцев, что появились на взлетной полосе из ниоткуда. Они не обнаружили агрессивно настроенных против них объектов, поэтому стали обследовать местность.

— Похоже, что на аэродроме, — констатировал самый длинный и мышечный из них, с косой челкой на глазах. — Смотрите, здесь присутствуют простейшие летные аппараты. И на них есть крылья. Вот это раритет! У нас же такие аппараты только в музеях можно встретить! И растительность странная. Где наши кактусы по взлетке? Оградительная преграда, в виде металлической сетки. Ха, ха, ха. От чего она защитит? От животных? — во время разговора, он споро расправлялся с этой самой оградой. Разрезал словно ножом масло, так легко это у него получалось. Его оружие всегда было при нем, чем он не преминул воспользоваться. Загорелся луч, которым он провел по металлическим ячейкам, плавно рассек их, придавая им форму широкой арки. Они покинули взлетно-посадочную полосу, чтобы не привлекать к себе внимание раньше времени, пока они не освоились на данной территории.

Странные личности были в синих, плотно сидящих по фигуре, но не сковывающих движения, костюмах, с нашивками на груди, обозначающими неизвестные летательные аппараты. На ногах присутствовали ботинки, очень похожие на наши берцы. Все трое имели черные, как смоль, волосы, у каждого своей длины и абсолютно черные глаза.

— Аэродром, аэродром — это я и сам вижу, — огрызнулся малой.

— Тихо, — взял в свои руки командование, средний, — не время для споров. Сенк, докладывай.

Мы с братом жили одни вот уже полгода. Казалось, больше уже ничто не предвещает беды, пока не упал в обморок на руки девятилетнему братцу, чуть не придавив его своим весом.

6 месяцев назад, когда мы, с еще живыми нашими любимыми родителями попали в аварию по вине заснувшего утомленного дальней дорогой, водителя дальнобойщика — остались одни. Во время того столкновения, всмятку расшибло несколько машин впереди. Отцу удалось отклониться с первоначальной траектории, но, увы…. не смог спасти свою жизнь и жизнь нашей матери. Ледяная поверхность дороги ему этого не позволила.

Осколок металлической конструкции попал мне в голову по касательной. Он повредил мне глаз и лишил сознания на несколько самых долгих минут, как признался позднее мой брат. Он, пришпиленный к креслу ремнями безопасности, не мог освободиться самостоятельно и, поэтому, оглушительно орал, надеясь на чудо, что кто-то из нас остался жив, надеялся на помощь. Тем временем, наша машина юзом соскользнула в овраг и продолжила падение. Снега в этом году было мало, он даже на 5 см не покрывал близлежащие поверхности. Так, прикрыл поземкой и застыл при наступивших сразу морозных температурах. Нам повезло, как сообщили полицейские позже. Там, куда мы скатились, не было скальных осколков, падение смягчил лесной дерн и речной песок, сваленный в противопожарную траншею лесополосы.

Я дернул, что было сил за свой ремень — свалился, потеряв опору. Тогда мало что соображал из-за большой кровопотери, только стучало в голове — спасти своего уже затихшего Ваську. Что с ним? Кровь заливала все лицо и одежду, своей липкой субстанцией. Долго ли еще выдержу это, но должен попытаться спасти его. На места передних сидений старался не смотреть. Хвалебные подушки безопасности не помогли. Перед глазами все еще стоял прощальный печальный взор матери, который она бросила на меня перед смертью. Ее расплющило вместе с отцом, с передней частью машины.

Дотянулся до затихшего братца, рука метнулась к его тонкой шее — проверить пульс, удостовериться, что жив. Изо рта вырвалось «облегченное» облачко пара.