Кто только не писал, с легкой руки А. Авторханова, о насильственной смерти В. И. Сталина! Интерес к теме убийства (отравления) вождя не утихал в «эпоху Хрущева», вновь возник в середине 70-х годов, в «эпоху Брежнева», но особенно вспыхнул в последние 20 лет, когда историкам и писателям стали доступны сохранившиеся документы и материалы из истории болезни Сталина, в том числе рукописный журнал медицинских наблюдений и назначений, который вели врачи во время трехсуточной агонии вождя.
Опираясь на труды различных исследователей, автор книги, известный историк А. Л. Костин, последовательно разрушает сложившиеся многочисленные версии насильственной смерти Сталина, основное отличие которых друг от друга заключается в том, что в одних версиях в качестве убийцы «выводится» Л. П. Берия, а в других — Н. С. Хрущев, который и сам не всегда отказывался от этой роли. Тогда откуда исходят представления о насильственной смерти Сталина? А. Костин предлагает собственную, увлекательную, почти детективную версию о существовании неких загадочных обстоятельств, сопровождавших внезапную болезнь и смерть Сталина, которые и послужили источником рождения феномена о его насильственной смерти.
Вместо предисловия
После публикации книги «Июнь 1941 года. Десять дней из жизни И.В. Сталина», автор получил несколько откликов на книгу
[1]
, в которых высказывалось предложение постараться развеять еще один устойчивый миф, который существует вот уже свыше 50 лет— миф о якобы насильственной смерти Иосифа Виссарионовича Сталина. Признаться, я и сам не раз задумывался над этим феноменом, особенно по прочтении очередной сенсационной публикации типа: «Загадка смерти Сталина», «Как убивали Сталина», «За что убили Сталина», «Тайна смерти Сталина», и т. д. и т. п. с различными вариантами комбинации слов— «насильственная смерть», «тайна смерти», «убийство», «отравление», и все это в тесной связи с последними днями (неделями, месяцами) жизни И.В. Сталина.
Перечитав еще раз книги и статьи, повествующие о болезни и смерти вождя, интервью свидетелей последних дней жизни Сталина, а также пересмотрев записи телефильмов, например, «Сталин. Live», я пришел к твердому убеждению, что большинство заключений авторов публикаций о насильственной смерти Сталина являются, как бы помягче выразиться, плодом их необузданной фантазии.
Для такого вывода были следующие основания. Во-первых, все исследователи этой проблемы и авторы многочисленных публикаций до середины 90-х годов прошлого столетия не имели возможности документально подтвердить свои версии, поскольку все материалы, связанные с историей болезни и обстоятельствами смерти Сталина, были засекречены. Мало того, большинство авторов были убеждены, что этих документов не существует в природе, поскольку они в свое время были якобы уничтожены. Спрашивается, на какие документальные источники они могли опереться? Таких источников было не так уж и много, но и они, мягко говоря, были тоже не очень достоверными. По крайней мере, таких источников нам известно всего три, два из них реальные и один виртуальный:
— мемуары Н. С. Хрущева, являющегося единственным свидетелем тех печальных событий, который опубликовал свои воспоминания о последних днях и часах жизни Сталина;
— воспоминания офицеров личной охраны Сталина, которыми они поделились с писателями и историками, пишущими на эту тему, спустя много лет после смерти вождя (далее — Охрана);
Глава 1. Н.С. Хрущев — главный свидетель событий в предсмертные дни И.В. Сталина
Как бы ни были ценными показания офицеров охраны о последних днях жизни И.В. Сталина, но они страдают одним весьма существенным недостатком, а именно: слишком много времени прошло от описываемых событий до момента, когда стали публиковаться воспоминания П. Лозгачева, М. Старостина и А. Рыбина За прошедшие 35–40 лет многие детали событий, участниками которых они были, безусловно из памяти стерлись, хотя общую картину происшедшего они воспроизводят практически одинаково. К показаниям «Охраны», так для общности мы будем называть офицеров охраны, мы вернемся несколько позднее. А сейчас обратимся к показаниям самого «ценного» свидетеля, поскольку Н.С Хрущев «заговорил» сам, либо с его подачи «заговорили» другие ответственные лица, о том, при каких обстоятельствах ушел из жизни вождь мирового пролетариата сразу же после XX съезда КПСС, на котором он выступал с «разоблачением» культа личности Сталина.
Версии И. Эренбурга (1956 г.) и П. Пономаренко (1957 г.) ни при каких обстоятельствах не могли быть обнародованы и стать доступными вниманию мировой общественности и СМИ по их собственной инициативе, не те были времена. Тем более, что один из авторов этой версии входил в номенклатуру высшей политической элиты и самостоятельно решиться на такой шаг он не мог ни при каких обстоятельствах. А если это и могло случиться, то не кто иной, как Н.С. Хрущев, и организовал «утечку» столь «сенсационной» информации. За это говорит сам факт отсутствия каких-либо опровержений со стороны официальных органов власти на выступление «диссидентов». Зачем, спрашивается, нужно было вводить мировую общественность в заблуждение, если смертельная болезнь настигла Сталина не в Кремле, а на Ближней даче? Разумным объяснением может служить, на наш взгляд, следующие обстоятельства.
Во-первых, нужно было как-то объяснить, почему в самом первом официальном сообщении о болезни Сталина говорилось, что она настигла вождя в Кремле, когда на самом деле он находился в своей загородной квартире. С обнародованием версии Эренбурга— Пономаренко все, казалось бы, вставало на свои места. Во-вторых, нужно было приглушить распространявшиеся слухи, что смерть Сталина была насильственной, что она являлась следствием осуществленного заговора его ближайших соратников, находившихся, якобы, под «дамокловым мечом» неминуемой расправы, которую им готовил «коварный» Сталин. Согласно же этой версии никакого заговора не было, все случилось спонтанно, никто не имел злого умысла, но слабое здоровье подвело вождя — и вот вам результат.
Заметим еще раз, что версия Эренбурга — Пономаренко активно муссировалась в 1956 и 1957 годах, когда Н.С. Хрущев, с одной стороны, был уже на вершине власти (Первый секретарь ЦК КПСС), но, с другой стороны, положение его на Олимпе было не столь уж прочным, ибо антихрущевское выступление «антипартийной» группы Маленкова — Молотова — Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова было еще впереди. Культ личности Сталина разоблачен, он обвинен в самых гнусных преступлениях, но авторитет «обвинителя» еще не настолько высок, чтобы можно было обнародовать «правду» о заговоре против Сталина, с целью освобождения партии, народа, страны от сталинской тирании.
А вот начиная с 1958 года, когда просталинская оппозиция на вершине власти была окончательно подавлена, когда Н.С. Хрущев захватил абсолютную власть, став еще и премьер-министром страны, когда он самолично раздул свой собственный культ и, кажется, сам поверил в его божественную силу, можно было уже «признаться» в том, что мы, мол, не дремали и готовили возмездие тирану.
