Тайпи (Шпет)

Мелвилл Герман

Известный американский писатель Герман Мелвилл (1819—1891) в течение многих лет жизни был профессиональным моряком. С 1842 г. ему довелось служить на китобойном судне, промышлявшем в водах Тихого океана; через полтора года, не выдержав жестокого обращения капитана, он во время стоянки в порту одного из Маркизских островов, сбежал с судна и оказался в плену у жителей, населявших одну из плодородных долин острова. Этот случай и рассказ о жизни у племени тайпи лег в основу настоящей книги.

 В романе «Тайпи» описывается пребывание автора в плену у жителей одного из островов Полинезии. Мелвилл показывает нравы и обычаи людей, живущих в первобытных условиях, противопоставляет их уклад жизни условиям буржуазной цивилизации.

Herman Melville

ГЛАВА I

Шесть месяцев в море! Уже прошли многие недели как наши запасы провизии истощились. Не осталось ни одной картофелины, ни единого плода ямса, и те славные гроздья бананов, которые некогда украшали нашу корму и шканцы, — увы! — уже исчезли! Да, у нас ничего не осталось, кроме солонины и морских сухарей.

Моряки из офицерской каюты поднимают столько шуму из-за двухнедельного перехода через Атлантический океан и трогательно рассказывают о лишениях и опасностях морского пути! Трудности заключались для них в том, что после целого дня роскошных завтраков, обедов, болтовни, игры в вист и питья шампанского они бывали заперты в каютки из красного дерева и клена и спали в течение десяти часов. Ничто не тревожило их, кроме этих «негодных матросов, кричащих и топающих над головой»… Что бы сказали они на нашем месте, проведя шесть месяцев в открытом море?..

Хоть бы увидеть блеск травы, хоть бы вдохнуть благоухание глинистой земли! Но разве вокруг нас совсем нет зелени? Есть, — внутренняя сторона борта выкрашена в зеленый цвет. Но какой это отвратительный цвет! Даже кора, которая когда-то облекала дрова, употребляемые нами для топлива, была обглодана и сожрана свиньей капитана; но и это было так давно, что и свинья уж съедена.

В курятнике остался только один обитатель — некогда веселый и проворный петух. Вот и он целые дни стоит, цепенея, на одной ноге. Он с отвращением смотрит на сорное зерно и на соленую воду в своем корытце. Он, несомненно, оплакивает погибших товарищей. Но печалиться ему осталось недолго. Мунго, наш черный кок, сказал мне вчера, что судьба бедного Педро решена. Его изнуренное тело возложат на стол капитана в следующее воскресенье, и еще задолго до ночи оно будет погребено — с обычными церемониями — под жилетом этого почтенного человека. А матросы говорят, что капитан до тех пор не направит судна к берегу, пока у него есть в запасе хоть одно кушанье из свежего мяса. Я не желаю тебе зла, Педро, но так как ты приговорен и так как твоя смерть послужит сигналом к нашему освобождению, то почему же не сказать правды? — Я хочу, чтобы твое горло было перерезано сию же минуту!

Бедный старый корабль! Каким он кажется жалким! Сожженная палящим солнцем краска на боках вздулась и полопалась. Взглянуть хоть на водоросли, которые он тащит за собой, и на раковины, облепившие корму; и каждый раз, как он вздымается на волне, он показывает свою ободранную медную обшивку, всю в зазубренных клочьях.