Случилось неожиданное, хотя на войне можно ожидать всякое. Вражеская артиллерия внезапно обрушила огонь на позиции гаубичной батареи 889-го стрелкового полка. Снаряды ложились с такой губительной точностью, что за несколько минут все орудия были разбиты. И произошло это в то время, когда полк и дивизия, в состав которой он входил, готовились к дальнейшему наступлению.

Начальник СМЕРШ дивизии майор Шамин приказал мне, старшему лейтенанту, и капитану Обухову расследовать это происшествие и выявить причины обнаружения батареи противником. В ходе расследования выяснилось: гаубичный дивизион под командованием лейтенанта Быкова занял позиции ночью, до рассвета маскировка была полностью завершена. Всякое движение на позициях в дневное время строго запрещено, разведки самолетами противник не предпринимал; кроме того лес, протяженностью три километра, надежно защищал позиции как от воздушного, так и наземного наблюдения. Таким образом, все обычные способы обнаружения исключались, исключалась и случайность — слишком уж точен был обстрел...

Таков коротко был наш доклад начальнику контрразведки, который тотчас был доведен до сведения командира дивизии генерал-майора Данилевского и, естественно, представлен выше.

Вечером того же дня комдива Данилевского и начальника СМЕРШ Шамина вызвали в штаб армии. Было уже темно, когда они подъехали к двухэтажному дому, в котором до войны размещалось сельскохозяйственное училище. Данилевский прошел к командующему, а майор Шамин — к начальнику контрразведки армии.