Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами

Примаков Евгений Максимович

Книга Е.М. Примакова, видного ученого и политического деятеля, посвящена характеристике тех основных процессов, которые развивались в Ближневосточном регионе во второй половине XX — начале XXI века, и описанию отдельных исторических эпизодов, которые автору довелось не только наблюдать, но и в некоторых принимать участие.

Предисловие

Первое издание книги довольно быстро разошлось. Второе, переработанное и значительно дополненное издание выходит под тем же заголовком: «Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами»

[1]

. Думаю, что обновление старой было предпочтительнее подготовки новой книги, когда первого издания уже нет на полках книжных магазинов, а в арабском мире произошли и на наших глазах происходят важные сдвиги, анализ которых будет неполным без рассмотрения исторических событий в этом регионе начиная со второй половины XX века.

В начале 2011 года волна массовых демонстраций захлестнула Тунис, Египет, Йемен, Ливию, Бахрейн, Сирию. В Тунисе и Египте революционный взрыв привел к смене господствующей верхушки. В Ливии режим был свергнут с прямым участием НАТО. Какие последствия этого произойдут в ближневосточных странах, покажет время. Но одно уже ясно сегодня: «арабская весна» повлияет на развитие арабского мира.

Характерно, что ряд демонстрантов в арабских странах несли портреты Гамаля Абдель Насера. Конечно, было бы наивно предполагать, что эти страны разворачиваются в насеровское прошлое. Однако постколониальный период в Египте, Сирии, Ираке, Алжире, Тунисе, Ливии, где к власти пришли деятели революционно-националистического толка, расположенные к проведению социальных реформ, при всех своих противоречивых проявлениях не может кануть в Лету.

Россия исторически играла большую роль на Ближнем Востоке. Во второй половине XX века отношения с Советским Союзом стали важным фактором развития многих арабских стран. Конечно, были и недооценки или переоценки с нашей стороны тех или иных процессов и явлений в арабском мире. Ближневосточному курсу, очевидно, был придан излишний идеологический акцент, но в целом советская политика на Ближнем Востоке способствовала прогрессу этого региона.

Ближний Восток стал яблоком раздора между СССР и США во время холодной войны. Пожалуй, нигде так не сталкивались интересы двух супердержав. Масла в огонь подливал арабо-израильский конфликт, периодически перераставший в кризисную стадию. В таких условиях повышалось значение отношений Советского Союза не только с арабскими странами, но и с Израилем. В книге раскрываются ранее неизвестные эпизоды советской политики на израильском направлении.

Глава 1

Насер: феномен арабского революционного национализма

В середине XX века рухнула колониальная система. На карте появились новые государства. Ненадолго пережили крах колониальной системы и те режимы, которые существовали ранее в псевдосуверенных ближневосточных государствах, например в Египте.

Между тем и во многих освободившихся от колониальной зависимости странах неустойчивость пришедших к власти руководителей была более чем очевидной — они продолжали сменять друг друга.

Дольше других был у власти Гамаль Абдель Насер. Пожалуй, в Египте четче, чем в других постколониальных арабских странах, проявились черты арабского революционного национализма со всеми его характерными особенностями: безудержным стремлением к ликвидации остаточных военных и экономических позиций колониальных держав, отсутствием генетических привязанностей к исламизму и терроризму, приверженностью идеям социального прогресса мелкобуржуазно-социалистического характера, антикоммунистическим настроем во внутренней политике, прагматизмом во внешней политике, проявившимся в зигзагообразном развитии отношений с США и неоднозначном сотрудничестве с СССР, эмоционально негативным подходом к Израилю, с постоянным ощущением занесенного над головой израильского дамоклова меча.

Мировоззренческий феномен арабского революционного национализма создал целый этап арабской истории. Главным героем этого этапа был Гамаль Абдель Насер.

Конец старых режимов: единое в различиях

При многих общих чертах арабские страны — разные, и по-разному происходил в них переход власти к постколониальным руководителям.

В Ираке труп зверски убитого премьер-министра Нури Саида часами волокли по багдадским улицам. А офицер восставшей иракской армии отрезал палец трупа и привез его в Египет, думая, что это будет лучшим подарком для Гамаля Абдель Насера. Подполковник Насер, глава «Свободных офицеров», пришедших к власти в Египте в результате свержения короля Фарука, был шокирован таким преподношением. Фарук в 1952 году был выдворен «Свободными офицерами» из Египта и спокойно на своей яхте уплыл в Италию, где провел в развратных пирушках и казино долгие годы вплоть до своей естественной смерти. Иная участь постигла не только Нури Саида, но и молодого иракского короля Фейсала — он был убит восставшими, на которых не произвело никакого впечатления, что король принадлежал к династии Хашимитов, прямых потомков пророка Мухаммеда.

В результате вооруженной борьбы народов Туниса и Алжира колониальные власти покинули эти страны. Монархические режимы были свергнуты в Ливии и Йемене, прозападные правители — в Сирии и Судане. Все это произошло не одномоментно, а растянулось во времени. Но главное в том, что все это произошло и арабский мир в целом обрел суверенитет. Влияние Запада на политику отдельных арабских стран сохранилось, но изменились формы такого влияния, да и его результативность стала весьма неравномерной.

Несмотря на несомненные различия катаклизмов в арабском мире в середине XX века, в них было и нечто общее. Прежде всего, все смены колониальных и полуколониальных режимов произошли в результате того, что сложилась ситуация, при которой прежние правители не могли больше удерживаться у власти. Безусловно, сыграла свою роль внешняя обстановка — изменение соотношения сил в мире после разгрома во Второй мировой войне гитлеровской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии, превращение, наряду с Соединенными Штатами, в сверхдержаву Советского Союза, торжество национально-освободительного движения в Китае и ряде других регионов, повсеместное крушение колониальных методов управления. Но основу для радикальных перемен в ряде арабских стран создали внутренние процессы.

Не выдерживают никакой критики расхожие домыслы, что приход к власти антиколониальных сил был осуществлен при помощи Москвы. В наибольшей степени такие утверждения имели место в связи с крушением монархии и провозглашением республики в Ираке 14 июля 1958 года. Они усиленно распространялись западными средствами массовой информации и рядом неудачливых западных политиков, но дипломаты, находившиеся на месте, как правило, не заблуждались по поводу происхождения и сути событий в Ираке. Английский посол в Багдаде Майкл Райт через десять дней после свержения монархии докладывал в Форин офис, что, подобно ситуации в Египте, где группа офицеров во главе с Насером свергла короля Фарука, переворот в Ираке был вызван растущим недовольством политикой и действиями короля Фейсала и его подручного премьер-министра Нури Саида. Еще в 1954 году другой английский посол в Багдаде, Джон Траутбек, предупреждал Лондон в своей шифротелеграмме о растущем в Ираке «негодовании по поводу коррупции и жадности правящих групп, трудных условиях жизни бедноты, отсутствии возможностей у молодежи для успешной карьеры после получения образования и увеличении год от года идеологического вакуума по причине уменьшения влияния ислама». Английский посол прямо указал на то, что политика Нури Саида и правящей династии, вызывающая такое отторжение, отождествляется с действиями Великобритании.

Главная сила — армия: плюсы и минусы

Решающую роль в смене колониальных и полуколониальных режимов в большинстве арабских стран сыграли армии. Это произошло потому, что армия оказалась наиболее организованной силой в условиях, когда не было по-настоящему дееспособных или последовательно оппозиционных партий. Одну из политических сил при королевском режиме в Египте представляла собой партия «Вафд» («Делегация»). Она была большой, влиятельной, и, пожалуй, в этом отношении с ней не сравнима ни одна другая политическая партия, образованная в арабских странах в колониальный период. «Вафд» иногда становилась в оппозицию ко двору, но ее лидеры погрязли в политиканстве, соглашательстве, замкнувшись на интересах крупных землевладельцев и части обуржуазившихся феодалов.

Вначале армия лишь свергала ненавистный режим — она не обладала ни опытом, ни желанием руководить страной. Не случайно, что за некоторое время до выступления в ночь на 23 июля 1952 года офицеры хотели вернуть к власти партию «Вафд». К генеральному секретарю этой партии Фуаду Сираг эд-Дину был направлен полковник Ахмед Анвар, и «Вафд» было сделано предложение силой навязать власть этой партии королю. «Вафд» ответила отказом, не пожелав идти на сотрудничество со «Свободными офицерами». В этом проявилась «осторожность», особенно в условиях, когда начиналась вооруженная борьба в зоне Суэцкого канала. Лидеры «Вафд» не хотели ни смещения Фарука, ни тем более противостояния с Англией.

Таким образом, ответственность за судьбы страны переходила в руки армии. Но что она представляла собой в то время? Во главе восставших против старых властей оказались офицеры из семей разночинцев. Наиболее характерен опять-таки пример Египта. Великобритания еще в 1922 году формально объявила Египет независимым, однако суверенитет был декларирован с оговорками, которые надолго свели его на нет. Англия сохранила за собой право на защиту «имперских путей» на территории Египта — речь шла в первую очередь о Суэцком канале, — а также охрану иностранных интересов.

Положение несколько изменилось в 1936 году, когда Лондон пошел на заключение англо-египетского договора, который смягчил ограничения, но еще не привел к подлинной политической независимости Египта. Прямое английское военное присутствие продолжалось, английский посол, как и прежде, вмешивался во внутреннюю жизнь страны, но в преддверии Второй мировой войны англичане, стремясь высвободить побольше своих солдат для задействования в Европе, предоставили право Египту увеличить армию с 11,5 до 60 тысяч человек. До этого офицерство малочисленной египетской армии традиционно составляли выходцы из богатых египетских семей. Соответствующая статья договора, не только дающая право, но, по сути, обязывающая Египет за короткий срок резко увеличить армию, вынудила короля Фарука рекрутировать в офицерский корпус выходцев из среднего класса. Именно в 1936 году в египетскую военную академию были приняты те выходцы из крестьянских семей со средним достатком, которые впоследствии составили костяк тайной организации «Свободные офицеры».

Не думаю, что такая генетическая однородность сыграла свою роль в том, что режим, установленный в Египте в 1952 году, оказался стабильным, несмотря на столь серьезные потрясения, как англо-франко-израильское нападение в 1956 году, Шестидневная война 1967 года, да и внутренние меры, особенно в экономической области, затрагивавшие интересы крупных иностранных и египетских собственников. Главным фактором, обеспечивавшим несменяемость руководства в Египте в течение долгого срока, была поддержка народными массами лидерства Насера. Это пришло не сразу. Переворот в 1952 году совершила небольшая группа лиц. Но по мере вызревания реформ, укрепления внешнеполитической линии, широко воспринимаемой как патриотичная, даже при допущенных ошибках режим Насера пользовался народной поддержкой.

Несовместимость с исламистами

Большинство переворотов, которые происходили в арабском мире после того, как входящие в него страны стали суверенными, можно объяснить, скорее всего, борьбой за власть. Конечно, существовали и политические различия между теми, кто свергался, и теми, кто власть захватывал. Однако в основном и те и другие исповедовали одну идеологию — национализм. Специфика сменявших друг друга сил в арабских странах на этом не кончается. Дело в том, что национализм был разным. Одни его приверженцы — вне зависимости от того, кто кого свергал, — застревали на этапе чисто националистического мировоззрения, а другие привносили в него социальные моменты, проведение реформ в обществе. Такими были Гамаль Абдель Насер в Египте, Хуари Бумедьен в Алжире, Хафез Асад в Сирии.

Однако, прежде всего, важно отметить, что национализм руководителей всех оттенков, приходивших к власти в арабских странах в постколониальное время, не был идейно заквашен на исламизме.

Ни в одной арабской стране перемены не произошли под религиозными знаменами, несмотря на то что население всех освободившихся от продажных монархий или колониального господства арабских стран традиционно составляли и составляют верующие, подчас рьяно верующие мусульмане. Более того, новые силы, пришедшие к власти, во многих странах вступили в борьбу — не на жизнь, а на смерть — с исламскими организациями и группами, претендовавшими на то, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся, по их мнению, после ухода со сцены колониальных или полуколониальных режимов. Причем противостоять исламистам было нелегко. В Египте, например, массовая исламская организация «Братья-мусульмане», существовавшая с 1928 года и выступавшая против английского ига, объединяла во время наивысшего подъема до двух миллионов человек. На первых порах своей деятельности «Свободные офицеры» были вынуждены считаться с популярностью «братства», особенно после того, как убийство его «верховного наставника» Хасана аль-Банны, совершенное по приказу короля в 1949 году, окружило эту организацию ореолом мученичества

После свержения короля Фарука «Свободные офицеры» запретили все политические партии и организации, кроме «братства». Но после того как было опубликовано заявление «верховного наставника» Худайби с призывом провести всеобщий референдум в стране по вопросу создания исламского государства в Египте, управляемого по шариату, началась решительная борьба «Свободных офицеров» с «братством». В 1954 году два руководителя «братства», организовавшие покушение на Насера, заместитель «верховного наставника» Абдель Кадер Ауда и командир вооруженных террористических групп Ибрагим ат-Таиб, были публично, в присутствии корреспондентов, повешены, а «верховный наставник» Худайби приговорен к пожизненному заключению.

Насера и его единомышленников не остановила ни значительная популярность «Братьев-мусульман», которых, к примеру, в начале 1954 года поддержали взбунтовавшиеся студенты Каирского университета, ни близость к ним генерала Нагиба

Лозунг «арабского социализма» — что за этим понятием?

Силы, пришедшие к власти в целом ряде арабских стран, причем ведущих, в послеколониальный период, объявили о социалистическом выборе. Следует упомянуть, что широкое увлечение социалистическими идеями, особенно в первые десятилетия второй половины XX века, не обошло стороной и исламские организации. Многие мусульманские теологи провозглашали родство первоначального ислама с социализмом, даже проповедовали «исламский социализм», который имел немало приверженцев среди интеллигенции в арабских странах. Но социалистический выбор мелкобуржуазных лидеров в арабском мире — «арабский социализм» не был ни по происхождению своему, ни по сути «исламским социализмом», хотя некоторые внешние черты у этих двух «социализмов» совпадали.

«Арабский социализм» при всех перипетиях борьбы с радикальными исламскими партиями и организациями нес на себе печать ислама и, несомненно, испытывал его влияние. Это имело под собой и объективную основу. Ни один арабский лидер не мог игнорировать традиционную глубокую религиозность населения. Но это не приводило к идентичности «арабского социализма», особенно в интерпретации Насера, алжирского руководства, с так называемым «исламским социализмом». Первый, по сути, ограничивал воздействие ислама сферой духовной жизни, а социально-экономическое развитие общества осуществлялось на светской основе, в то время как «исламский социализм» не только выводил социалистическую идею из ислама, но и предусматривал внедрение этой идеи на базе предписаний Корана во все сферы жизни общества. Характерно, что ни в одной арабской стране, провозгласившей социалистический выбор, не внедрялись исламские модели построения общества, не охватывали ни государственное устройство, ни экономику, ни судебную власть. А это главное.

Часто, не видя этого главного и не углубляясь в историю отношений арабского революционно-националистического руководства с исламскими экстремистами, его подвергали критике и на Востоке, и на Западе за «приверженность к исламистским формам». Такого рода критика с Запада была тесно связана со стремлением показать, что сужается разрыв, если вообще он сохраняется, между революционно-националистическим и исламистским направлениями на арабском политическом поле. Что касается ряда советских идеологических работников, они, находясь в догматических шорах, если не публично, то, во всяком случае, на закрытых совещаниях подчас подчеркивали «несовместимость» провозглашения социалистических принципов с речами, которые начинаются со слов: «Во имя Аллаха, Всемилостивого, Милосердного!» Добавлю, что такие незадачливые идеологи «отлучали» от «истинного социализма» не только мусульман, но и вообще всех, кто не был атеистом. Поэтому в их сознании не совмещалось, например, членство в Итальянской компартии с верой в Бога.

Само провозглашение социалистического выбора рядом арабских стран было тесно связано с несколькими обстоятельствами: во-первых, суть арабского национализма, проявившаяся во второй половине XX века, выразилась в борьбе за национальное освобождение против чужеземного ига, но сам по себе арабский национализм не имел программы национального строительства. Во-вторых, этот изъян стал особенно ощутимым в то время, когда после победы дела национального освобождения от иностранного господства центр тяжести переместился в социально-экономическую область. В-третьих, лозунг строительства социализма был одним из самых распространенных в мире, им руководствовалась в то время большая группа стран, и это не могло не оказывать своего влияния на постколониальный мир, в том числе на арабские государства.

Идеи «арабского социализма» взросли на почве разочарования значительной части арабской интеллигенции в западных рецептах «специфического экономического развития», сохраняющих постколониальные страны в качестве придатков бывших метрополий. Стихийное стремление к равенству и социальной справедливости и в международном, и во внутреннем плане сталкивалось с такими рецептами лоб в лоб.