Майкл Шейн выпрямился и огляделся. Содержимое последнего ящика его металлической конторки было отправлено в картонную коробку, старенький письменный стол выпотрошен, а небольшая комната, с которой за девять лет он свыкся, как со своей оболочкой, сплошь заставлена перевязанными корзинками и ящиками для бумаг, странно выразительными и точно одушевленными: они нетерпеливо ожидали, когда их вынесут…

А то большое помещение над его головой, где, казалось, сами стены хранят еще, как амальгаму, серебряный налет счастливой жизни с Филлис, теперь сдавалось внаем.

Майкл застонал, как от боли, взял со стола стакан с коньяком и выпил, не разбирая вкуса. Это была последняя бутылка очень старого коньяка, хранимого для особых случаев. Ну что же, теперь такой случай представился… Его чемоданы уложены, он говорил Майами «прощай», он отрешался от всего, что созидал девять лет.

Зазвонил телефон. Он вздрогнул и, нахмурясь, смотрел на верный свой аппарат, приносивший столько хороших и плохих вестей. Потом налил еще немного коньяку, не обращая никакого внимания на телефонные звонки. Они наконец смолкли, и он, медленно смакуя, с задумчивым видом пил, равнодушно слушая, как на его этаже остановился лифт и на площадке зазвучали шаги.

Кто-то остановился перед его открытой дверью. Не шевельнувшись, стоя ко входу спиной, со стиснутыми зубами, он смотрел, как вдали Бискайский залив купался в солнечных лучах.

Шейн вышел из поезда в Новом Орлеане в пять часов дня. На перроне он всей грудью вдохнул воздух, стараясь, как в детстве, угадать в нем признаки нового города. Он взял такси и велел отвезти его в старый французский квартал с живописными и прелестными, как в Париже, домами.

Барбара жила в отеле, переоборудованном под жилые квартиры, здании в три этажа. Близ входной двери была вывеска: «Резиденция Пелуан».

Шейн поставил чемодан на тротуар и осмотрел окружающие здания. С одной стороны стоял маленький одноэтажный дом, с другой — побольше, кирпичный, довольно некрасивый: с претензией на старину. Оба здания разделяла улочка шириной в три метра, не более, их балконы почти соприкасались.

Кирпичный дом был отелем, и, едва Шейн вошел, черный служащий кинулся взять чемодан. Майкл подошел к столу портье, маленького, пухленького человечка, протянувшего ему карточку и перо.

— Может, вы дадите мне маленькую справку, — сказал Майкл.