«Это мой первый в жизни дневник, и я не очень представляю, с чего начать. Моя мама всегда вела дневник, но она хотела, чтобы я прочла его после ее смерти, тогда мне многое станет понятно. Но ее личные вещи были убраны, и я долго не могла до них добраться.

Меня зовут Синтия Дэнбери. Мне четырнадцать с половиной лет».

Четырнадцать с половиной. Десять лет назад. Какой же юной я тогда была!

«Все зовут меня Синди, хотя правильней было бы Сенди , потому что все кому не лень посылают меня по разным поручениям. Мой папа был изобретателем, но умер, не успев изобрести что-либо значительное, стоящее денег, хотя всю жизнь экспериментировал. Мама же работала на автостоянке, чтобы заработать деньги на папины прожекты и повседневную жизнь, а вовсе не была никчемной бродяжкой из городских трущоб, которая сломала жизнь моему отцу — отличному парню, как заявила дяде Генри моя тетя Стивенсон. И это одна из причин, по которой я пишу эти строки. Хочу, чтобы восторжествовала справедливость».

Синди так отчетливо помнила день, когда впервые увидела свою тетку Лорну Стивенсон, сестру отца, словно это было вчера. Они только что переехали в Моксвилл, и отец повел ее знакомиться в громадный белый дом с широким крыльцом и витражами по обеим сторонам парадной двери.

Джон Хейл Хитчкок повесил трубку и выругался. Да, он согласился, но вполне может отказаться. Он давно уже старался держаться подальше от свадеб, особенно от тех, где требовалось его активное участие. Как там это называется? Инстинкт самосохранения?

Ему всегда казалось, что его родители ненавидят друг друга до глубины души, но они умели себя держать и не показывали этого. Мать время от времени пыталась познакомить его с одной из своих коллег, поэтому нет ничего удивительного, что он и мысли не допускал о женитьбе.

Постепенно Джон научился терпимо относиться к таким вещам. Несмотря на опасения родителей, когда он предпочел инженерную профессию юридической, технический колледж Джорджии Йельскому университету, он остался воспитанным человеком. Во всяком случае, хорошие манеры не позволяли ему открыто заявлять о своем непреодолимом отвращении к полосатым брюкам, ирландскому акценту и ограниченному уму — описание, под которое подходили более молодые коллеги его матери, федерального судьи Джанет Хейл Хитчкок, для которых она служила эталоном.

Поняв, что из попытки сватовства ничего не выйдет, она оставила сына в покое, однако его женатые друзья неустанно пытались найти ему пару.

Свое нежелание знакомиться Хитч прикрывал теорией, что только несчастные люди нуждаются в компании. Его метод самообороны был одновременно тактичным и действенным: вежливо улыбайся и спасайся бегством. Проведя годы становления характера под башмаком своих властных родителей в холодной атмосфере дома, он не позволил заманить себя в ловушку брака.