Член Союза писателей России Владимир Васильев — автор девяти художественно-документальных произведений. Однако более всего он знаком читателям по последним книгам — историческим повестям, где рассказывается о судьбах забытых историей героях либо о событиях, которые в свое время в угоду политической конъюнктуре были истолкованы с искажением действительности. Это «Триумф и трагедия барона» — повесть о первом управляющем государственным банком России Александре Штиглице, «Самсон Суханов» — о каменотесе Суханове, с именем которого связаны многие исторические памятники Петербурга, «Тень Петра Великого» — о русском Д’Артаньяне, сподвижнике Петра Великого Александре Румянцеве и «Судный день Порт-Артура», рассказывающая о героической обороне крепости Порт-Артур во время русско-японской войны 1904–1905 годов.
Новая повесть «Его Величество» посвящена исторической личности, долгие годы вызывающей споры. О российском государе Николае Первом написано много книг, научных трудов, но, несмотря на это, и сегодня в обществе при упоминании о нем можно услышать резко отрицательные или резко положительные оценки. Владимир Васильев не старался приукрасить деяния императора, не пытался изобразить его мучеником своей же идеологии, а постарался показать, каким Николай Павлович виделся своим современникам, как он сам оценивал время, в котором жил, людей, с которыми свела судьба, себя и свои возможности как Божьего избранника.
Глава первая
МЕЖДУЦАРСТВИЕ
На мысе Таганий, обдуваемом холодными ветрами, в одноэтажном доме, на кровати недвижно лежал человек, чье имя еще несколько лет назад приводило в трепет Европу, мановением руки которого, кратким приказом направлялись движения огромной массы людей. Он уходил из жизни по причине весьма банальной для властителя огромной империи — Великий Российский император Александр I умирал от простуды.
Жителям небольшого южного городка Таганрога было невдомек, что где-то неподалеку от них на Греческой улице умирал человек, победивший Наполеона, бывший одним из основателей Священного союза европейских государств. Далеко за пределами этого дома, этого города на необъятных просторах Российской империи протекала будничная жизнь, где именем умирающего государя издавались распоряжения и постановления, объявлялись награды и наказания.
Первый сын цесаревича Павла Петровича и первый внук Екатерины Великой император Александр I, как его отец Павел I и его дед Петр III, на протяжении всей жизни был увлечен бесконечными разводами караулов, блестящими парадами и переменами в военной форме. Он обладал непреклонной волей и упорством, лично посещал тифозные госпитали, не страшился быть под огнем во время сражений. Вокруг царского жилища не было никакой стражи, и злоумышленнику стоило подняться на несколько ступенек, убранных цветами, чтобы проникнуть в небольшие комнаты государя и государыни.
Александр Павлович всегда ездил без сопровождения. Он предпочитал открытые экипажи, хотя зимой это грозило обморожением. В декабре 1812 года он провел пять дней в открытых санях, но это была не прихоть императора, а привычка — традиция, впитанная с юношеских лет. Осенью 1825 года император Александр I совершал инспекционную поездку по Крыму. Александр Павлович передвигался верхом на коне. Дул сильный холодный ветер. Чувствуя озноб, он продолжал путь. Когда уже не оставалось сил забраться на лошадь, государь все равно отказывался от лекарств, так как терпеть их не мог и никогда не принимал.
Никто из окружения уже не надеялся на выздоровление императора, и только он сам не сомневался, что скоро станет на ноги. Он должен был подняться, так как сбылись опасения, которыми жил последние годы — стали известны достоверные сведения о пространном заговоре, нити которого тянулись через всю империю от Петербурга на Москву и до второй армии в Бессарабию.
Глава вторая
НАКАНУНЕ
В ночь с 11 на 12 декабря в Зимнем дворце во внутренний караул заступила рота Московского полка под командой штабс-капитана Бестужева. Командир караульной команды, при сдаче дежурства, передал Михаилу Александровичу секретное предписание великого князя Николая Павловича, которое требовало — начиная с вечерней зари и до утреннего восхода он лично обязан приводить часовых к покоям его высочества. Бестужев, наслышанный от своих товарищей о причудах великого князя в его бытность командиром бригады, отшутился:
— Хоть к покоям, хоть в покои.
Во втором часу ночи, пройдя с часовым длинный коридор, освещенный одной лампой, он остановился перед дверьми спальни его высочества. Смена караула проводилась не первый год и ничего сложного не представляла. Все движения были отработаны: один часовой сходил с места, другой заступал на него.
В ночной тишине отчетливо звякнуло железо. Бестужев вздрогнул, сердито глянул на караульных. Дверь в спальню мгновенно приоткрылась, и в узком отверстии показалось бледное испуганное лицо великого князя.
— Что это значит? Что случилось? Кто тут? — спрашивал он дрожащим голосом.
