Французская писательница Режин Дефорж пользуется ныне мировой славой. Грандиозный успех, далеко перешагнувший границы Франции, принес ей цикл романов «Голубой велосипед». Этот цикл зачастую сравнивают с великим романом Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»: жизненная история умной, мужественной и красивой героини Р. Дефорж по имени Леа проходит на фоне грандиозных событий, потрясших Францию в 1939–1949 гг., подобно тому, как история Скарлетт О’Хара разворачивается на фоне гражданской войны в США. Цикл романов Р. Дефорж, несомненно, обладает подлинно французским своеобразием и будет иметь в России такой же успех, какой имеет во всем читающем мире.
1
В первую минуту Леа не поверила своим глазам и замерла на дорожке. Навстречу ей шли двое — высокий красивый мужчина и маленький мальчик. Франсуа?! Шарль?! Да это были они — здесь, в Монтийяке, в том самом Монтийяке, который она считала полностью разрушенным, и где теперь раздавался звон плотницких пил, стук молотков и песня рабочих:
Ее дом восстанавливался…
У нее радостно защемило сердце от мысли, что именно Франсуа Тавернье позаботился о восстановлении дома. Не в силах сдвинуться с места, она смотрела на своего вновь обретенного возлюбленного. Он жив, жив и жадно глядит на нее, ошарашенный, потрясенный… Франсуа шагнул было ей навстречу, но Шарль опередил его. В волнении Леа крепко обняла ребенка, бормоча что-то ласковое и бессвязное. Потом, слегка отстранившись, опустилась на колени, чтобы лучше его рассмотреть. Как же он вырос! И как похож на свою мать! При воспоминании о Камилле у нее вырвался стон.
— Тебе плохо? — с тревогой спросил осиротевший мальчик.
2
Для Сары кошмар все еще продолжался.
Ей казалось нереальным и то, что Леа обнаружила ее среди трупов в Берген-Бельзене, и то, что она «бежала» из лагеря, и то, что теперь находилась в военном госпитале в предместье Лондона. Каждую ночь ее одолевали кошмары. Ей снился солдатский бордель, где, несмотря на следы от ожогов, оставленные сигаретами Мазуи, она пользовалась большим спросом среди офицеров СС. Напрасно ее истерзанное тело отказывалось вступать с ними в контакт. Когда из-за этого половые сношения с ней затруднялись, они смазывали себе члены каким-нибудь жиром. Заливаясь гнусным смехом, они говорили, что лучшим из всех был жир, вытопленный из евреев. Когда она в первый раз поняла, о чем шла речь, то тут же потеряла сознание. Ее привели в чувство, окатив ледяной водой. С тех пор всякий раз, когда смазанный всевозможными снадобьями мужской член погружался в ее тело, она произносила про себя имена всех своих погибших друзей; и раз уж ей не хватало мужества покончить с собой, чтобы никогда больше не оказываться в постыдных объятиях этих скотов, она клялась жить только ради того, чтобы отомстить за тех, кто погиб. Но пришел день, когда она перестала нравиться клиентам, и ее отправили на дорожные работы. В лагере Равенсбрюк, куда поместили Сару, ей пришлось терпеть насмешки помеченных зеленым треугольником уголовниц, которые завидовали ее все еще соблазнительным в сравнении с их худобой формам.
— А что, концы у бошей сладенькие?
— Ты, видно, не умела сосать их члены, и поэтому тебя отправили к нам!
