— Трофимов, на выход. — В открытую дверь камеры заглянул мордастый конвоир.

— С вещами? — привычно поинтересовался я.

— Тебе, смертнику, какая разница? — так же привычно ответил он и добавил: — Остальные тоже готовимся.

— Командир, — раздался голос Зямы из угла, — да пребудет с тобой еврейское счастье!

— Зяма, ты его благословил или проклял? — с улыбкой поинтересовался Марсель. — Судя по твоей морде, тебе оно не сильно помогло.

— Капитан, ты хоть понимаешь, какую честь оказало тебе командование? — Полковник из «верхнего» штаба таращился на меня, видимо, ожидая, что я если не зарыдаю, то хотя бы запрыгаю от восторга.

— Так точно, — вяло ответил я.

— Ничего ты не понимаешь, наглец! — вдруг перешел он на крик. — Тебе… щенку… да если бы мне…

Стараясь не слушать его ор, я вопросительно посмотрел на своего полкана. Тот сидел чуть позади представителя штаба и двух его прихлебателей, поэтому высунутый полканом кончик языка, прикушенный зубами, красноречиво призывающий меня к молчанию, остался штабными незамеченным. Я вздохнул и вернулся к своим невеселым мыслям. Честь мне они оказали… и Родина мне тоже честь оказала… командование и Родина… «Галантерейщик и Кардинал — это сила!!! Франция в опасности!!! Я спасу тебя, Франция!!!» — пришло на ум и невольно вызвало у меня усмешку. Оратор воспринял усмешку на свой счет, и его словесный понос усилился…

Честь они мне оказали… Эта оказанная честь была из цикла «пойди туда, не знаю куда, принеси то — не знаю что», а в современной обработке: проникнуть в глубь вражеской территории, найти на площади хрен знает во сколько квадратных километров засекреченный объект, провести разведку и по возможности (считай: в обязательном порядке) его уничтожить. И срок исполнения — «вчера». Проникнуть — не проблема, найти — тоже не проблема. Если эти «гении» все правильно описали, то искомый объект мы случайно обнаружили еще в прошлом месяце. А вот с уничтожением вырисовывалась проблема. Охраняли его серьезнее, чем бордель в местном городке, а уж тут охрана была первостатейная!