Дима подошел к обрыву и осторожно посмотрел вниз. Там располагалась крохотная деревенька, состоящая из нескольких коттеджей, обнесённых ажурными решётками, кучки облезлых деревянных домиков, во дворах которых пестрели разноцветные «Запорожцы» и прочие чудеса советской автопромышленности, а также небольшого магазинчика.

— Ну что, видно? — раздался за спиной Димы нетерпеливый голос.

— Нет!!!

— То есть?! — парень, секунду назад задавший вопрос, потеснил Диму, пихнув его локтем в бок, вытаращился на крыши деревушки. — Идиот, куда ты нас затащил?

Дима увернулся от него, забрался на здоровенный пень, как на трибуну, и крикнул:

Процессия студентов двигалась практически на автопилоте, мысленно нежась в родных кроватках. Староста невероятным усилием воли таращился вперёд, в пустоту, вырезаемую дорогой сквозь лес. Какая там усталость, на неё не обращали никакого внимания, нервничать заставляла бесконечность пути. Вчера маршрут «обрыв с видом на неопознанную деревню — место обитания маньяка» преодолели за… Точное время не важно, его всё-таки

преодолели

. Сейчас же биологические часы старосты дали сбой: ещё светать не начало, а, по представлению Фёдорова, всё уже должно было окраситься в розоватые тона заката. Впечатление — Земля остановилась, и в одном полушарии вечный день, в другом — вечная ночь.

Может, в воздухе над дорогой образовалась какая-то неведомая материя, плотная, не пускающая вперёд? Через дорогу невидимая паутина натянута? Как ещё объяснить то, что группа никак не может выйти к обрыву?

Неожиданно возникла развилка с указателем, уверявшим: если возьмёте налево, то окажетесь в лагере «Тигрёнок». Студенты про себя прочитали это и дружно свернули. Указатель гласил правду. Лагерь был. Корпуса с разбитыми окнами, облупившейся штукатуркой, державшимися на одной петле дверями, но целыми стенами и крышами! О том, что они могут и маньяку служить убежищем, думать никто не захотел.

В холле одного из корпусов нашли продавленный диван, из дырищ в обивке которого вылез почти весь поролон, несколько таких же кресел и кучу стульев.

— Эх, и как мы раньше не догадались тут заночевать! — воскликнул Колесников, плюхнувшись на диванный скелет.

Перестало дёргаться марево… и дремучая тайга перестала быть. Вместо неё студенты созерцали перед собой старинный городок. На площадь выходили уютнейшие узкие мощеные улочки с каменными домами под покатыми черепичными крышами, а с той стороны, где раньше поблескивала морская гладь, простирался лес необычных деревьев с листьями большими, как лопухи. Чуть дальше он уже карабкался по холмам, становившимися чем ближе к горизонту, тем выше, на самых далёких, упирающихся вершинами в небосвод, маячило какое-то поселение, от площади к нему через весь океан леса пролегала широкая дорога, ни один поворот которой не терялся из виду.

Староста, очнувшись, беспомощно вертел головой. Верников, чтобы как-то разрядить обстановку, выжал из себя фразу:

— Да, занесло нас…

— Куда теперь? — Алина обошла площадь, заглянув на каждую улицу, затем остановилась у дороги. — В город или в деревню на холмах? Лично мне неохота пребывать тут, вряд ли что-то станет понятнее, если мы проведём на этой площади ещё несколько часов.

Саша её поддержал:

Повисла натянутая тишина, когда стоит кому-то нечаянно обронить звук — и все вдруг затараторят одновременно. Алина, Саша, староста и Дашка глазами искали поддержки друг в друге.

— Какова ваша будет ваша судьба, пока нам не откроется Заклинание Звёздного Портала? — спросил за студентов старейшина. — Ларма, Теона, бегите в деревню, выясните, кто сможет приютить у себя этих людей и на первых порах объяснять им, как устроен наш мир, наш быт, обычаи и законы, всё показать, растолковать, приобщить к нашей жизни…

— Пусть располагаются у нас! — сразу вызвалась Теона. — мои братья будут брать их с собой в леса и в город, я — познакомлю со всем, что в деревне и её окрестностях, научу пользоваться волшебством, мама — …

— Теона! — старейшина вновь не дал ей договорить. — Твоя семья еле сводит концы с концами, куда вам ещё четырёх человек!

— Но они же будут помогать нам! — нежное лицо Теоны вытянулось. — Парни смогут работать вместе с Джейком и Дериком, девушки — делать что-нибудь по хозяйству, тогда мама будет быстрее успевать со своими зельями.

Кажется, день перевалил за полдень. Или с момента, когда умчалась Алина, прошло всего десять минут. Или — часа три. Дашка не отдавала себе отчёт в этом, она даже удивилась тому, что вдруг вспомнила о времени. Раскачивалась на качелях, слушая их неназойливое поскрипывание и звуки чужой жизни: смех, крики, разговоры, визг, кто-то кого-то звал, шелестел в листьях ветерок, с шорохом колёс и цоканьем копыт проезжали повозки, где-то звякали тарелки, лилась вода. Всё это успокаивало, вводя в забытье, и хотелось подумать, что, стоит только распахнуть ресницы, те неудобства, от которых ныло сознание, исчезнут. Обычно такой безмолвный контакт с окружающей жизнью выручал Дашку, сейчас же он только издевался над ней тем, что, когда Дашка случайно его оборвала, войти в него снова никак не удавалось. Остаться наедине со своей тоской — что может быть хуже? Ты в её руках как исписанный бумажный листок — она сомнёт, скомкает тебя и выбросит. Будет неслышно преследовать тебя, подкрадётся сзади, тронет за плечо и с укоризной скажет: «Ты — ничтожество. Им была, им и останешься».

На задний двор вышли Шаки и Шанди. Девочка еле волочила ноги, она держалась за дракона, обхватив его за шею, и по-прежнему её пальцы сжимали лапку тряпичного котёнка. Шаки метнула испуганный взгляд в сторону Дашки и уткнулась носом в перепончатое драконье ухо.

— Я мешаю тебе? — безразлично пробубнила Даша. — Могу уйти.

Она приподнялась с сиденья, но девочка опять повернула к ней лицо и замотала головой. Дракон подвёл хозяйку к дереву, под которым гости слушали Джейка, Шаки опустилась на корточки и осторожно, избегая резких движений, вытянула ноги. Шанди разлёгся, положив голову ей на колени. Вдруг Дашка поняла, что развалилась на качелях, заняв всё сиденье: она полулежала, свесив одну ногу вниз. Опомнившись, молодая женщина выпрямилась и подвинулась, а девчушка, чьи глаза стали как у загнанного зверька, только крепче прижала к груди свою игрушку и вся съёжилась в комок.

— Боишься… — с обидой на себя сказала гостья и отвернулась. — Знала бы ты, как мне хочется обратно в свой мир. Он серый и скучный, и деревья там бывают разноцветными только осенью. А я всё равно туда хочу. Почему? Да потому что я нашла способ себя обманывать. Богатое воображение — тяжкий крест, Шаки. Ты полагаешь, что резвишься в облаках, пока случайно не перепрыгнешь на грозовую тучу здравого смысла.