Герой этой книги стал прототипом для Голливудских блокбастеров «Шакал» и «Карлос». Его политическая борьба началась в то время, когда ветер перемен прокатился по всем странам: Хо Ши Мин во Вьетнаме, немыслимый Мао в Китае, в Гаване смолил сигарой Фидель, а где-то в джунглях Боливии готовился к гибели Че Гевара. Карлоса же видели по всему миру, а после захвата министров ОПЕК назвали «звездой терроризма». Саддам Хусейн восторгался им, он говорил о его необычайной мужестве. Каддафи, этот великий бедуин, давал ему оружие. Сегодня Саддам и Каддафи жестоко убиты, а он, может быть последний человек, который знает их тайны. Он прославился под именем «Карлос», а враги дали ему кличку «Шакал», в честь героя книги Форсайта «День Шакала», но у них было мало общего. Шакал из романа убивал за деньги, Карлос сражался за дело свободы. Его способность запутывать следы и уходить от преследования была зубной болью для спецслужб западных стран. Последним прибежищем Ильича стал Судан, где Карлос вел жизнь преподавателя, рассказывая юным чернокожим бойцам о революционном ремесле. Но недолго. Он был похищен американо-израильской разведкой и доставлен во Францию, где его ожидала тюремная камера. Так кто же он? Террорист или революционер? «Карлос должен быть освобождён», — Александр Проханов. «Карлос наше знамя!» — Герман Садулаев. «Приговор Карлосу — приговор всему человечеству», — Исраэль Шамир. «Мой привет старому революционеру!» — Эдуард Лимонов.
Игорь Молотов, — русский писатель и публицист, постоянный колумнист телеканала Russia Today. Отмечен благодарностью и грамотами Государственной Думы, а также наградами Правительства РФ. Принимал участие в качестве наблюдателя в военных конфликтах в Южной Осетии, в Донецкой народной республике. В 2017 году возглавил кампанию по освобождению Карлоса Рамиреса.
Позабытый солдат свободы
У венесуэльца Рамиреса было три сына. Первого он назвал Ильич, второго — Ленин, а третьего — Владимир. Владимир и Ленин живут-поживают в Венесуэле, поддерживают коммунистическую партию и общество дружбы с Россией. А Ильич, самый умный, самый отважный — тоже поддерживает коммунистическую партию, тоже поддерживает Путина, но во французской тюрьме — уже 23 года.
Ильич учился в Москве, в Университете дружбы народов; он отказался от стипендии в Сорбонне для того, чтобы жить и учиться в стране победившего пролетариата. Вы уже поняли, какими убежденными и верными идеалам были братья Рамиресы, а пуще всех — Ильич. Ему хотелось спасти весь мир. Он взял в руки наган и пошел защищать угнетенных.
Самыми угнетенными и в то же время самыми страстными и пассионарными были палестинцы, и палестинское дело привлекало идеалистов с наганами. В лагерях палестинских беженцев тренировались и бойцы немецкой Красной армии Андреас Баадер, Ульрика Майнхоф и Хорст Малер, и красавица-палестинка Лейла Халед. Там снимал свои фильмы Жан-Люк Годар, там писал Жан Жене, палестинских бойцов прославляли поэты и писатели Европы шестидесятых годов — самой свободной эпохи старого континента.
Профессиональный революционер, собрат Че Гевары по духу, Ильич боролся в рядах Народного фронта освобождения Палестины против сионистских захватчиков, палил по банкирам, взрывал банки, брал в плен министров стран — производителей нефти (ОПЕК) в Вене, строил подполье в Европе и на Ближнем Востоке, надеялся на революцию. Он прославился под именем Карлос, а враги дали ему кличку Шакал — в честь героя книги Форсайта «День Шакала», с которым у него было мало общего. Шакал Форсайта убивал за деньги, Карлос — за дело революции и свободы.
Он не был сотрудником КГБ, хотя, как утверждают, у него были тесные связи с советской разведкой, с ее боевой организацией. Он учился какое-то время в школе КГБ, согласовывал некоторые акции, помогал русским, когда им было нужно. Он был вольным стрелком, но вольным стрелком на советской стороне.
Нулевая отметка. Предисловие
Я задыхался от жары: в те дни в Стамбуле столбик термометра перепрыгнул отметку в 36 градусов. А до этого были изнурительные 10 часов в аэропортах, самолете и машине. В аэропорту «Ататюрк», гигантском сооружении из стекла и пластика, меня уже ждал Гювен Иылмаз, симпатичный 50-летний турок, знакомый по продолжительной переписке. Вы же, наверное, знаете, как это бывает: мессенджеры, гаджеты, и ты заводишь дружбу, даже не пересекая границу. Кроме того что он был славным парнем, Гювен имел интересную работу адвоката и не менее интересные политические взгляды. Он был исламским радикалом, а его клиентом числился Ильич Рамирес Санчес, известный также как Карлос Шакал. Именно этот аспект его деятельности привел меня в столицу бывшего Османского халифата — город исламского смирения и французского порока.
Ночной Стамбул, Босфор, ужин и отель, где можно было по-хозяйски заварить кофе и поразмышлять, поглядывая на шпили минаретов, пронизывающих тяжелое средиземное небо. «Учитель-террорист, журналист-террорист, врач-террорист», — я с расстановкой примерял клише к мирным профессиям, как бы пробуя словосочетания на вкус. Мы вообще много в последнее время говорим о терроризме: террористы ведут партизанскую войну, атакуют американские военные колонны в Ираке и Афганистане, терроризм стал частью нашей жизни, как какой-нибудь дождь. Но если с дождем все понятно, то с террористами не очень: где грань между терроризмом и освободительной войной? Как нам отличить террориста от революционера? Я отпил глоток крепкого кофе и решил, что эту книгу следует начать с пояснения. Давайте отделим мух от котлет.
Бывший генеральный секретарь Совета ЕС Хавьер Солана говорил, что 90 % потерь убитыми в современной войне приходится на гражданских лиц. Из этого следует, что противоречащие международным нормам интервенции Запада — это обыкновенный терроризм. Мир, который не желает признать, что войны в Ираке, Ливии и Сирии, развязанные НАТО, были проявлением чудовищного по своему масштабу акта терроризма, не имеет права именовать себя цивилизованным миром. Можно придумать сколько угодно отговорок, но факт остается фактом.
Разница между революционером и террористом, как говорил Арафат, заключается в цели их борьбы. Потому что те, кто борется за свободу и освобождение своих земель от захватчиков, не могут называться террористами. Иначе американцев следовало бы назвать террористами во время их борьбы за освобождение от английских колонизаторов, европейское сопротивление нацизму тоже было бы терроризмом, как и борьба азиатов, африканцев и латиноамериканцев, не говоря уже о многих из тех, кто сегодня заседает в Генеральной Ассамблее ООН.
Это справедливая и правильная борьба, освященная Уставом Организации Объединенных Наций и Всемирной декларацией прав человека. А вот те, кто сражается против справедливости, кто развязывает войны, чтобы захватить, колонизировать и притеснить других людей, — они и являются террористами, и их следует называть преступниками. Праведная же цель оправдывает вооруженную борьбу.
