Давным-давно, когда на земле еще и людей не было, а росли только деревья и зеленели травы, парили в небе птицы да прыгали-скакали разные зверушки, ниспослал Небесный властитель на землю невиданную засуху. Тянулась эта засуха месяц за месяцем, и не было ей конца.

Солнце, красное, как раскаленный уголь, испепеляло все вокруг. Земля днем и ночью дышала жаром. Пересохли все пруды, озера, реки и ручьи. Обуглились деревья. Птицы замертво попадали на землю. В высохших прудах погибли лягушки и жабы. Высоко в горах и лесах лежали бездыханные звери.

Сидела в своей маленькой норке жаба с широко разинутым ртом, в горле у нее все пересохло. Выглянет жаба из норки — увидит беспредельные раскаленные выси, выпучит глаза, посмотрит на небеса и заводит свое «бре-ке-ке-ке-ке!». Очень осерчала жаба на Небесного властителя, так бы целиком его и проглотила, да только мала она слишком. Вздыхала жаба, охала, думала, думала и решила: «Если уж проглотить Небесного властителя мне не под силу, то почему бы не подняться в заоблачные выси и не узнать, отчего это так долго нет дождя?» Выпучила жаба глаза — путь до заоблачных высей измерила. Видит — дальний путь, высоко до неба. Высунула язычок, глаза зажмурила, сидит, задумалась.

А потом как примется челюстями скрежетать: родню свою оставшуюся, лягушек, на совет созывать. Заплакали, заквакали лягушки, — все они посинели от невзгод, позеленели от засухи. Уселась жаба, на передние лапки оперлась, спину ссутулила, глаза выпучила, рот широко раскрыла и проверещала:

— Хочу спросить я у Небесного властителя, за какие наши провинности не посылает он нам дождя. Все вокруг зачахло, если дождя не будет, то через два-три дня и нам придет погибель!

Когда-то обхитрил заяц тигра. Разозлился тигр и решил извести своего обидчика.

Прошло много времени, и вот однажды, разгуливая в джунглях, увидал тигр зайца: проказник сидел на дереве и лакомился пчелиным медом.

— Ну теперь уж ты от меня не уйдешь! Долго я ждал этой встречи… Слезай-ка поскорее, пришел твой последний час!

Испугался заяц, глянул вниз и понял, что тигр не шутит, — смотрит сурово и грозно шевелит усами. Стал заяц думать, как избежать беды, и решил снова пуститься на хитрость: сложил он смиренно лапки и, согнувшись в подобострастном поклоне, стал молить:

— О могущественный господин, окажите милость, исполните мою последнюю просьбу: позвольте мне разок-другой ударить в барабан. А уж потом…

Задумал как-то заяц чем-нибудь вкусненьким поживиться. Долго он бегал по джунглям, но так ничего вкусного и не нашел. Решил он тогда побежать в поле, где росли бататы, да полакомиться сладкими клубнями. Невдомек было голодному зайцу, что хозяин сидит в хижине неподалеку и сторожит поле. Схватил хозяин вора, а заяц зажмурил глаза и притворился мертвым. Повернул его хозяин и так и этак — не шевелится заяц.

«Видно, сдох, бедняга», — подумал крестьянин и понес зайца, чтобы зарыть подальше. По дороге попался ему постоялый двор. Бросил хозяин зайца под деревом, а сам зашел выпить чего-нибудь. Только захлопнулась за крестьянином дверь, а заяц вскочил и припустился в чащу.

Несколько дней бродил он голодный по джунглям и решил рискнуть еще раз. Воришка тихонько подкрался к бататовому полю. Но… ой-ой-ой! Опять схватила его та же крепкая рука. Теперь хозяин, зная, что заяц любит притворяться, накрепко связал его и отнес в дом.

— Положи-ка этого хитреца в вершу, — сказал он жене, — завтра, перед тем как вознести молитву, мы его изжарим.

А чтобы надежнее было, велел придавить вершу большим камнем. Заяц ворочался, извивался, как мог, но выбраться из верши ему никак не удавалось. Вдруг он увидел, недалеко от верши в большой стеклянной банке плавает огромная рыбина, бьет хвостом и шевелит плавниками.

Давным-давно жили два брата — Тан и Ланг. Статью своей, повадкой и лицом они так походили друг на друга, что даже домочадцы иной раз их путали.

Отец братьев прославился на всю округу своим ростом, про него прослышал сам государь Хунг

[3]

и пригласил его явиться в столицу. И там государь пожаловал этому человеку имя Као, которое означает «высокий», щедро одарил его и отпустил домой.

А потом отец с матерью умерли, и остались братья сиротами. Старший брат Тан в это время учился у даосского наставника

[4]

Лыу, к которому отправился по настоянию отца еще незадолго до его кончины. И затосковал младший брат Ланг в одиночестве после смерти родителей: братья очень любили друг друга и не могли жить в разлуке. Поэтому стал Ланг умолять брата, чтобы тот упросил своего наставника разрешить им опять быть вместе. Согласился наставник Лыу, и стали братья вновь неразлучны, как прежде.

Была у наставника Лыу дочь на выданье. Захотела она узнать, кто из юношей — старший брат

[5]

, и придумала такую хитрость: когда пришло время ужина, поставила она перед братьями только одну чашку риса и положила только одну пару палочек, а сама спряталась за циновкой и подглядывает оттуда. Видит, Ланг уступил Тану единственную чашку с рисом, и поняла, что этот юноша и есть старший брат.

С этого времени стала дочь наставника часто попадаться на пути Тана. И вскоре юноша и девушка приглянулись друг другу. Старый наставник дал согласие, и после свадьбы молодые люди переехали в отдельный дом, — а вместе с ними поселился, конечно, и Ланг.

Знаете ли вы, отчего глаза угря узенькие, как щелочки, а глаза рыбы Тяй и карася красные? Не знаете? Так послушайте. Рассказала эту удивительную историю тетушка черепаха креветке. А от креветки узнали ее другие обитатели вод. Может быть, не все здесь точно, да ведь сколько лет прошло?! Никто не припомнит.

Давным-давно всем краем вечных порогов Бё правила большая черепаха. Не потому, что она была умнее или сильнее всех, а потому, что были у нее четыре лапы и могла она жить и в воде и на земле. Один раз в год речной народ — креветки, крабы и рыбы — собирался на праздник. В этот день они прыгали через речные пороги Бё, чтобы из самых ловких и сильных выбрать воеводу в помощь большой черепахе. Черепаха забиралась на огромную отвесную скалу и оттуда сама судила состязание. Никто, кроме нее, туда взобраться не мог.

Это было хорошее, доброе время. Все обитатели речных порогов Бё жили в мире и согласии. А самая большая дружба была у рыбы Тяй и угря.

Очень жалел угорь своего друга — сироту Тяя. Трудно ему приходилось, а помочь сироте было некому. Рыба Тяй в батраки нанимался, за любую работу брался, чтоб прокормиться. Где уж тут было о нарядах думать. Так бедняга Тяй круглый год и ходил в одной рваной набедренной повязке.

Рядом с беднягой Тяем угорь всегда себя чувствовал неловко в своем красивом наряде с розовой и алой тесьмой. Поэтому, когда случалась в округе свадьба или собиралась ярмарка, угорь уступал своему другу Тяю красивый наряд, чтобы и он мог пощеголять на празднике. Заботясь о друге, угорь советовал ему упражняться у речных порогов Бё, — вдруг он выиграет состязание и станет воеводой у большой черепахи.

Жил в старину хитрец по имени Куой.

Однажды провел он окружного старшину

[15]

и выманил у него десять серебряных монет. Рассовал он эти монеты в драную подкладку своего старого халата и не спеша отправился на рынок.

Остановился Куой около ряда, где продавались гонги и барабаны, медные котлы и сковороды. Видит: стоит неподалеку старый и степенный окружной старшина и выбирает товар. Протиснулся Куой сквозь толпу поближе к важному чиновнику и попросил показать ему маленький гонг. Приценился, поторговался хитрец для виду, а потом преспокойно снял с себя драный халат, потряс его — раздался звон серебра, еще раз тряхнул — и покатились по земле две серебряные монеты. Нагнулся Куой, поднял монеты и протянул их торговцу.

Обступившие Куоя люди пялят в изумлении на него глаза, а хитрец внимания не обращает, к медному котелку приценивается. Сторговался, снова снял халат, тряхнул — послышался звон, и опять по земле покатились одна за другой пять серебряных монет.

Не удержался любопытный окружной старшина и спросил хитреца:

Некогда в одном селении чиновный старшина выдавал дочь замуж. Пригласил он на свадебный пир приятелей своих, старшин из дальних и ближних селений. Узнал об этом радостном событии и весельчак Куой. Нарядился он в расшитое платье, вывел со двора козла и отправился к тому чиновному старшине на праздник.

Вскоре догнал его окружной старшина верхом на коне. Увидал он Куоя в расшитом одеянии и решил, что это свой брат чиновник.

— Привет вам, почтенный, — говорит старшина. — Куда вы козла ведете?

— Направляюсь на свадьбу, — отвечает Куой.

— На свадьбу? — обрадовался чиновник. — Значит, нам по пути, вдвоем веселее в дороге будет. Но скажите, почтенный, как вы доберетесь пешком, если еще и козла вести приходится? Ведь туда верхом и то полдня ехать надо!..

Рассказывают, будто в старину, едва наступала сухая пора года, чиновные старшины сгоняли народ на охоту. Много бед приносила простым людям эта охота. Приходилось уходить в далекие леса на долгое время, а добытого зверя отдавать старшинам. Так уж было заведено, и никто не смел нарушать того обычая.

У одного только весельчака Куоя могла возникнуть мысль подшутить над чиновным старшиной. И вот в ту ночь, что предшествовала дню охоты, отнес Куой к месту, где охотники останавливаются на привал, бамбуковую трубку с вареным рисом, хороший кусок жареного мяса и спрятал их в кустах. Потом недалеко от того места, где старшина отбирает у людей добычу, Куой укрыл пойманного им оленя.

Едва занялся день, поднял гонг людей в селении. И все — кто с копьем, кто с луком — отправились к месту сбора. Один Куой продолжал спать, свернувшись клубком под одеялом. Увидел чиновный старшина, что нет Куоя среди охотников, рассердился и поскакал к его дому. Вбежал старшина в дом, толкает в бок Куоя, а хитрец и не думает вставать, просит оставить его в покое. Поднял его старшина, а Куой знай свое твердит:

— Как же я, почтенный, на охоту пойду, когда к ней не приготовился, и риса не варил, и копья не припас.

Ничего не желает слушать старшина, выволок Куоя из дому и погнал на охоту.

В давние-давние времена жил на свете царь, и не было у него детей. И вот однажды приказал он созвать во дворец предсказателей со всего царства. Раскрыли гадальщики ученые книги, покачали мудрыми головами и, наконец, обратились к царю с такими словами:

— Коли хочет государь иметь сына, то ему надо на всех межах, на всех пашнях в государстве разложить милостыню для бедных. Только помни, государь, сын принесет тебе не радость и богатство, а горе и бедность. Мы все сказали. Теперь же пусть государь поступает по собственной воле.

Но царю так хотелось иметь сына, что решил он: будь что будет — бедность так бедность, богатство так богатство… Приказал царь открыть казну и все царские сокровища, все золото, серебро, драгоценные камни разложить на межах и пашнях, отдать беднякам. Вскоре у царицы родился сын. Когда царевичу исполнилось семь дней, ему дали три ложечки риса. Царевич разом проглотил рис и стал плакать. Ему принесли целую чашку риса, он ее тоже съел и опять заплакал. Лишь съев три миски риса, он успокоился.

Прожорливость младенца очень удивила и обеспокоила царя, и он вновь повелел созвать предсказателей со всего царства. Мудрецы пришли и сказали:

— Будет наследник много есть — выживет, не будет — умрет.

Жили в давние времена старик дровосек с дочерью. Собирали хворост в джунглях, продавали его, тем и кормились. Пришла пора девушке замуж идти, но жалко ей было с отцом расставаться, вот и отказывала она всем женихам.

Поднялись как-то старик с дочерью на рассвете, взяли тележку, корзинку с вареным рисом, тыквенную бутыль для воды, большой кривой нож и отправились в джунгли. Пришли, подкрепились, прежде чем начать работу, пить захотели. И пошла девушка воду искать. Искала-искала, вдруг видит — источник… Вода в нем чистая-пречистая, так ключом и бьет, в пещеру течет. В пещере от нее озеро небольшое. Напилась девушка вволю, одежды сняла, искупалась.

Хотела отцу воды принести, смотрит — бутыли нет забыла ее с собой прихватить. Вернулась девушка к отцу, рассказала про чудесный источник, и они вместе пошли за водой. Приходят, а источника как не бывало, и озерка тоже. Ходили-ходили, капли воды не нашли. Делать нечего. Сложили на тележку хворост, домой воротились.

Миновало семь дней. Вдруг чувствует девушка, что зачала. Узнали об этом односельчане, хотели наказать дочь дровосека, как того требовал обычай, чтобы другим неповадно было. Но когда узнали всю правду про чудесный источник, простили девушку.

Настало время, и родила дочь дровосека. А что за существо родила — не поймешь: орешек не орешек, круглое такое, ни рук, ни ног нету. Посмотрел старик и говорит:

Жила в давние времена старуха с двумя дочерьми: родной и приемной. Приемную звали Мугазо, родную — Мухалок. Обе родились в год лошади

[18]

, в один и тот же день, и были похожи друг на друга как две капли воды. Никто не знал, которая старшая, которая младшая. И матери это доставляло немало хлопот.

Вот однажды она и говорит родной дочери:

— Прошу тебя, называй Мугазо старшей сестрой.

Мухалок это не поправилось, и она ответила:

— И лицом и статью она точь-в-точь, как я. Отчего же это мне звать ее старшей? Ни за что не буду, делай со мной, что хочешь!

Давным-давно жили муж и жена. Жили они богато и вырастили двух сыновей. Старшего звали Ка Доп, младшего — Ка Дек. Пришла пора, и отец с матерью умерли, оставив сыновьям много золота, серебра и драгоценных камней. Сыновья устроили богатые похороны, однако на кладбище пошел только младший, старший остался дома. Не теряя времени, он собрал все добро и припрятал подальше.

Вернулся младший с кладбища, а в доме пусто. Спрашивает у брата, куда девалось добро, а тот отвечает:

— Не знаю.

Ка Дек ничего не сказал и принялся трудиться с прежним усердием.

Через несколько дней старший брат позвал младшего и говорит:

Давным-давно, когда вороны только появились на земле, были они белые, а павлины — черные. Не нравилось ворону и павлину их оперенье.

И вот однажды ворон с павлином решили разрисовать свое одеянье поярче. Раздобыл ворон сверкающей краски и стал раскрашивать павлина. Постарался ворон на славу — подарил он приятелю оперенье, какого никто никогда не видывал.

Настала очередь павлину показать свое умение. Начал он изощряться — красит ворона зеленой, черной, желтой краской. Вдруг, на беду, прилетели ястребы и давай кружиться неподалеку, — видно, добычу нашли. Услышал ворон клекот ястребиный, забеспокоился, стал павлина поторапливать — боялся, как бы его долю ястребы не съели. Свистят ястребы, радуются, на пир собратьев скликают. От нетерпения ворон подпрыгивает, на павлина покрикивает:

— Будет тебе разрисовывать да размалевывать. Больше не могу ждать! Лей все краски подряд!

Заторопился павлин, схватил первое ведро с черной краской и плеснул на ворона. Не стал ворон дожидаться, пока приятель другое ведро возьмет, взмыл к небесам и полетел добычу с ястребами делить…

В давние времена жил в дремучем лесу слон. И был этот слон очень свирепого нрава: какую лесную тварь ни встретит на пути, тотчас норовит поддеть ее своими бивнями, или растоптать ногами, или наподдать хоботом. Никому ни в чем не желал уступать этот слон, и все в лесу его боялись, а слон с каждым днем становился все спесивее, все несноснее.

Однажды шествовал он важно по лесу и вдруг заметил, что цепочка желтых муравьев пересекает ему дорогу прямо перед самым его хоботом.

Рассердился слон, — не иначе как эти дерзкие муравьи хотят над ним посмеяться!

— Эй вы, наглецы! Как смеете преграждать мне путь?! Разве вам не ведомо, кто я такой? И вы еще осмеливаетесь пересекать мне дорогу перед самым моим хоботом? Да стоит мне только топнуть ногой — всем вам конец придет!..

Не думал слон, что маленькие муравьи, не роняя достоинства, спокойно ему ответят:

Случилась эта история еще в незапамятные времена. Неподалеку от деревни поселился дикий петух. И был этот петух великий мастер петушиного крика — всякий раз кукарекал на разный манер. Как наступит первая ночная стража

[21]

, петух кукарекнет отрывисто, вторую стражу возвестит двойным криком, третью — тройным, а четвертую стражу встретит веселым и протяжным пением. Так люди в деревне знали, когда им спать ложиться, когда вставать, когда пора в поле выходить.

Обитавшая поблизости лисица как-то прослышала про петуха и решила с ним познакомиться.

— Послушай, любезный, — говорит лисица дикому петуху, — и чего это ты кричишь свое «ку-ка-ре-ку» все ночи напролет?

— Ну и невежда ты, оказывается, — отвечает ей петух. — Разве ты не знаешь, что своим пением я возвещаю людям о том, который наступает час?

Смотрит лисица на дикого петуха, облизывается — уж очень ей хочется отведать курятины — и говорит сердито:

Жила на свете девочка по имени Уа, росла сиротой, без отца и без матери. А когда выросла, крепко полюбил ее юноша по имени Го, такой же бедный, как и она сама. Целый день надо было юноше идти, чтобы к любимой на свидание прийти. Жила Уа в селении на берегу реки и с малых лет работала на старейшину всех старейшин, с тех самых пор, как научилась за спиной носить большую плетеную корзину.

Чего только не приходилось делать бедной девушке! Чтобы расчистить поле, хозяин заставлял ее рубить огромные деревья, с которыми под силу было справиться лишь самым крепким юношам. Созреет рис — девушка с рассвета дотемна, пока не выглянет луна на небе, рушит его. Руки у нее покрылись мозолями и нестерпимо ныли. Ни разу в жизни она не поела досыта. Возвращаясь с поля, Уа собирала целебные травы и прикладывала их к рукам, срывала дикие плоды и ела.

Кончит Уа рушить рис, старейшина велит ей стеречь амбар неподалеку от поля. Амбар до самой крыши засыпан рисом, но девушка и рисинки не съест, потому что хорошо помнит слова хозяина:

— Знай, Уа, рис стережет нечистая сила. Стоит тебе съесть хоть зернышко — и она в тебя вселится. Тогда после смерти ты сама превратишься в зерно, и тебя съедят.

Как-то раз шел мимо амбара хозяйский сын, увидел, что Уа спит, свернувшись комочком, пнул ее и говорит: