Дом оказался старым. Нет, конечно, мебель была новая, необходимый ремонт провели, но все это лишь подчеркивало то, что дом старый. Луиза осторожно постучала кончиком сложенного зонтика по паркету, отполированному и натертому, но все равно вызывающему опасения. Кое-где доски были светлее основного массива – следы ремонта. Что люди находят в этих старинных семейных особняках? Пыль, разруха и неоправданные расходы. Большие, очень большие и совершенно неоправданные расходы. О чем, интересно, думал мистер Кортни, арендуя этот дом? Наверняка можно было найти что-нибудь менее ветхое.

– Луиза, – отвлекла девушку от размышлений о разумности подобных трат тетя Вильгельмина, – откуда такой недовольный вид? Мы же в Лондоне, как ты и хотела. Дом отремонтирован и обставлен согласно нашим желаниям. Впереди целый сезон: вечера, балы, выезды – просто сказка!

– Тетя Ви, – Луиза решительно вручила зонтик появившемуся словно из-под земли слуге, – вряд ли Лондон в чем-то разительно отличается от Глазго и Эдинбурга.

– Не скажи. Составить выгодную партию здесь значительно проще. Во-первых, женихов тут больше, а во-вторых, их качество в Лондоне выше.

Луиза проследила глазами за тем, как слуги перемещают чемоданы наверх, и предложила тете покинуть холл и пройти в гостиную.

В комнате, оказавшейся весьма светлой и просторной, что для старинных домов редкость, Луизу ждали Мойра и чемоданы. Мойра, милая девушка лет двадцати, приехала с мисс Грэхем и леди Крайтон из Глазго, как и камеристка тети Ви, Сара. Остальные слуги достались дамам вместе с арендованным особняком и отличались от прислужниц удивительным умением исчезать и появляться, словно джинны в восточных сказках. Мойра этим высоким искусством не владела, но, пока хозяйки пили чай, успела немного освоиться и даже переместить содержимое почти всех чемоданов, кроме одного, наполненного книгами, на положенные места: платья – в гардеробную, белье – в комод, а несессер – на туалетный столик.

– Мисс Луиза, – девушка присела в изящном книксене, прижав к груди стопку нижних юбок, только что извлеченных из чемодана. – Я уже почти закончила.

– Не торопись, Мойра, я только возьму книгу и пойду в сад. Кажется, там можно в тишине и покое почитать, не опасаясь, что вокруг будут возникать и загадочным образом исчезать здешние слуги.

– Вы тоже это заметили?

– О да!

В клубе, где Руперт бывал практически ежедневно, к полудню собралось уже немало джентльменов. Пока жены и возлюбленные просыпались и проводили несколько часов перед зеркалом, дабы сделаться почти идеальными, словно на картинах Томаса Лоуренса

[2]

, мужчины обменивались последними новостями, обсуждали газетные статьи, пили чай (а некоторые – более крепкие напитки, призванные сгладить последствия бурной ночи) и предавались тому восхитительному ничегонеделанию, которое прекрасно само по себе, если, конечно, у вас есть вкус и возможность себе это позволить.

Граф Рэйвенвуд любил клуб не только за пространные разговоры, которые вели здесь образованные люди, но и за ту неуловимую атмосферу благополучия, которая всегда царит в подобных заведениях. Даже если у вас денежные затруднения и кредиторы выстроились в очередь под окнами вашего поверенного (в крайнем случае – под вашими), даже если случилась душевная драма, в клубе всегда можно найти утешение, совет и отдых от мрачных мыслей. Это маленький мужской рай, куда так приятно заходить, еще не вознесясь на небеса. Здесь, среди дубовых панелей и сдержанных картин с изображениями морских баталий, великих людей и успокаивающей природы, среди ароматов кубинского табака и благородного сигарного дыма, зачастую решались важнейшие жизненные вопросы и заключались сделки, в том числе брачные, здесь можно было встретить тех людей, которых не встретишь нигде более.

Клуб «Эймс», в котором состоял Руперт, был невелик и удобен для молодежи – сюда можно было попасть по рекомендации действительного члена клуба, едва вам исполнится двадцать, тогда как во многих местах не разрешалось переступить порог, пока не стукнет тридцать. Иногда граф, желая последовать примеру некоторых своих знакомых, подумывал о возможности членства в нескольких клубах сразу, однако, по спокойном размышлении понимал, что не сможет ни вести столь насыщенную светскую и общественную жизнь, какая для этого требуется, ни платить внушительные членские взносы. На «Эймс» ему хватало, кроме того, здесь состояло немало интересных людей и часто появлялись гости из других клубов – так чего было еще желать?

Клуб располагался неподалеку от Пэлл Мэлл – первой улицы в Лондоне, где появились газовые фонари, – словом, в районе престижном и уважаемом. Когда Руперт вошел в одну из просторных гостиных – Дубовую (кроме нее имелись еще Ясеневая, Сосновая и прочие), там уже находилось человек десять. Мужчины вели оживленные разговоры. За самым лучшим столом, у окна, собралась небольшая компания, и граф направился именно туда.

– А, вот и вы, граф! – приветствовал его сэр Найджел Гринуэй, человек тридцати с лишним лет, обладатель звонкого голоса и приятной внешности. Увы, несколько лет назад с сэром Найджелом произошел несчастный случай: коляска, которой он управлял, перевернулась, и с тех пор сей достойный джентльмен передвигался медленно, сильно хромая и опираясь на внушительную трость. Физические недостатки он компенсировал острым умом. – Мы не сомневались в вашем скором появлении и даже оставили для вас кресло.

Том был весьма недоволен тем, что его хозяин не торопится нанести визит в особняк, однако Руперт обмолвился, что обе дамы будут представлены ему сегодня на приеме у Гринуэев, и слуга оживился. «Пожалуй, все вокруг хотят, чтобы я поскорее женился», – раздраженно подумал граф, застегивая пуговицы на темно-синем сюртуке. Костюм для верховой езды сидел хорошо, однако выглядел уже не лучшим образом, и Руперт решил, что стоит в ближайшее время навестить портного. Следует обзавестись парой приличных новых вещей, если, конечно, намерение вести атаку по всем правилам не угаснет.

Вчера, к тому моменту, когда граф собрался домой, новость о приезде богатой невесты уже разлетелась по клубу, об этом говорили многие мужчины, и у Руперта не было никакой возможности воспрепятствовать. За неделю о событии узнали все заинтересованные лица. Граф и не надеялся, что ему удастся сохранить новость в тайне, он уповал лишь на свои преимущества. Дамы живут в его доме, сам он не так плох, как может показаться недальновидным людям, кроме того, граф, черт побери, умеет быть обаятельным! Вопрос в том, стоит ли расчехлять весь арсенал уловок ради мисс Грэхем.

Она недурна собою. Хотя любовался ею граф недолго и издалека, сегодня вечером у него будет возможность это исправить. Да, она не принадлежит к аристократии, но ведь он давно решил для себя, что главным в выборе невесты будет не столько внешняя привлекательность и высота статуса, сколько размеры приданого. В его положении выбираешь лишь между большим состоянием и меньшим, и тут ничего не поделаешь. Граф Рэйвенвуд не мог назвать себя в полной мере романтической натурой: иногда ему случалось прослезиться над трогательным абзацем в книге, стихотворения и музыка также не оставляли Руперта равнодушным, но в повседневной жизни беспечность графа сочеталась с трезвым расчетом, который, правда, ограничивался мыслью о необходимости найти себе обеспеченную жену.

Что хорошего в том, что самые дорогие булавки для галстуков давно проданы, одежда и обувь потеряли свой вид, а с недавних пор Руперт стал опасаться сесть за карточный стол, дабы не проиграть последнее? Граф любил игру в бридж, хотя и не так, как его отец. Руперт умел остановиться, к тому же обычно ему везло. Так говорили. Сам же Руперт знал, что везение – это далеко не все. Внимание к мелочам, умение скрывать эмоции, верный расчет – вот что важнее. Несмотря на сопутствующую Руперту удачу в картах, деньги испарялись, их катастрофически не хватало, а потому аренда особняка оказалась для графа спасением. Но так не могло продолжаться вечно. Руперт понимал, что он обязан выгодно жениться, продолжить род и совершить все общественные шаги, которых от него ожидают. Так его воспитали. Графский титул никогда не был для Руперта чем-то незначительным. Нет, молодой человек в полной мере ощущал свою принадлежность к древнему славному роду и не собирался размениваться по мелочам.

Впрочем, несмотря на разборчивость, успехов на матримониальном поприще граф не достиг. Его семья имела определенную репутацию, и выдать замуж за Руперта своих невинных дочерей родители не торопились. Было несколько подходящих партий, которые граф счел для себя приемлемыми, только, несмотря на проведенную по всем правилам атаку, ни одна девушка ему не досталась. Родители были начеку, а иногда сами наследницы, несмотря на исключительное обаяние потенциального жениха, воротили от него нос, и каждый раз охота заканчивалась ничем. Временами граф с раздражением думал о том, что все более привлекательным способом заполучить жену становится бессовестное соблазнение оной и поспешный отъезд в Гретна-Грин. Пока ему не удавалось провернуть подобную аферу, так как совесть была сильнее, только вот голос ее становился все тише и тише.

Что ж, идея действительно оказалась великолепной. Луиза и леди Крайтон произвели впечатление даже на видевшее многое лондонское общество. Сейчас, мило общаясь с парой еще нестарых вдовушек, которым ее представила тетя Ви, Луиза даже немного удивлялась, почему появление двух скромных и совсем не родовитых шотландских леди стало настоящим событием. Конечно, многое можно было объяснить распространившимися слухами о богатой наследнице, которые подогревались затянувшейся паузой – на обновление гардероба пришлось потратить больше недели, – но сейчас, ловя на себе заинтересованные и любопытные взгляды, Луиза понимала, что многие из присутствующих интересуются ею самой, а не прилагающимся наследством. Значит, все сработало, как и планировалось.

Луиза оглянулась, пытаясь разглядеть в толпе тетю. Впрочем, это удалось без труда: яркое платье, сшитое из отличного шелка, выкрашенного в цвета клана МакФлаев, к которому принадлежала семья Грэхем, бросалось в глаза. И, кстати, удивительно шло леди Крайтон. Луиза улыбнулась. Как бы ей хотелось самой надеть такое платье! Но, поразмыслив, она все же решила, что стоит, хоть и не полностью, соблюсти традиции. Как и положено дебютантке, Луиза была одета в белое. Но спроси любого в зале – и никто не назовет ее платье белым. Проявив свойственную ей фантазию, Луиза придумала для себя и тетушки образы, удивительно сочетающиеся и противоположные одновременно. Глубокие изумрудно-сине-серые цвета платья леди Крайтон отражались в белом платье Луизы, словно зеленые холмы Шотландии в глубоком горном озере. Конечно, пришлось поломать голову, но Луиза справилась. Нижние юбки и чехол лифа были сшиты из муслина цветов МакФлаев, а верхнее платье из тончайшего белого атласа лишь слегка приглушало яркие тона и позволяло шотландской клетке кокетливо выглядывать из-под верхней юбки во время движения.

Несмотря на то что танцы еще даже не начались, бальная карточка Луизы оказалась заполнена незнакомыми именами, а ноги в новых туфлях уже начали гудеть. Кажется, стоит присесть. Луиза вежливо завершила разговор с милыми, но болтливыми дамами и оглянулась в поиске стульев. В Глазго стулья обычно стояли вдоль стен, предлагая отдых немолодым и передышку утомленным танцами. Здесь же сидячие места были предусмотрены только для играющих в карты. Но вот в углу залы Луиза обнаружила несколько стульев. Почти все они пустовали, и лишь два места были заняты придремывающими седовласыми дамами, не иначе как сопровождающими кого-то старшими родственницами. Луиза решила, что этот укромный уголок послужит ей надежным укрытием: есть надежда, что половина записавшихся в бальную карточку кавалеров просто-напросто не найдет здесь свою партнершу – особенно если забиться подальше.

За спинами старушек Луиза заметила молодую девушку, прелестную блондинку, которой, в отличие от Луизы, удивительно шел белый цвет. Незнакомка задумчиво теребила локон, якобы случайно выбившийся из безупречной прически, и рассеянным взглядом смотрела в зал, где гости группками о чем-то беседовали, хаотически перемещались от компании к компании, кто-то смеялся, кто-то влюблялся… но девушка этого не видела. Луиза готова была биться об заклад, что расслышала пару печальных вздохов. Ужасно любопытно.

– Могу я присесть на этот стул? Или вы кого-то ждете? – спросила Луиза и, не дожидаясь ответа, села рядом с незнакомкой, расправила юбки и незаметно сбросила жавшие туфли. – Мы не представлены, но, я полагаю, мы справимся с таким простым делом и без посторонней помощи.