В этом мире правят женщины.
Мужчины здесь — всего лишь горстка жалких рабов — самцов, пощаженных эпидемией таинственной «Y-чумы», безвредной для женщин, но смертоносной для представителей пола, который некогда называли «сильным»…
Их заточили в комфортабельные Цитадели, где с помощью высоких технологий удается сохранять чистый, лишенный Y-вирусов воздух. Их единственная обязанность — зачинать для новых «хозяек мира» здоровых детей. И каждый год лучшие представители мужского племени вынуждены принимать участие в унизительном конкурсе — аукционе на звание «идеального осеменителя».
А какова судьба немногих, отказавшихся от столь печальной участи?
Они — не более чем подопытные свинки для генетических экспериментов, цель которых — выявить все возможные формы Y-вирусов и последствий их влияния на мужской организм.
Но один из «подопытных кроликов» Нового человечества — Менискус — отказывается принять свою участь.
Он намерен не просто выжить, но и стать свободным…
!
На ощупь он кажется необыкновенно гладким, тяжелым и теплым, потому что я спала, поместив его у себя между ног. Обычно мне нравится несколько минут вдыхать этот тяжелый, всепоглощающий запах, прежде чем я принимаюсь обводить губами контуры крепкого стержня, распаляя его кончиком языка, пока мой рот не придвигается к основанию головки. Я сосу его и бережно погружаю в отверстие. Он делается мокрым у меня во рту, но ничуть не размягчается. Остается невероятно твердым, и я снова устраиваю его у себя между ног. Его головка доверчиво льнет к моему клитору. В тот день, когда я выложила за него денежки, мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось подобрать столь безупречный экземпляр. Громила Ву, двоюродный брат Сук Хи, так и норовил заглянуть за фургон, чтобы подсмотреть, чем это я таким занимаюсь. Ву чуть в штаны не наложил от страха при мысли, что кто-нибудь мог появиться и застукать его с этим фургоном и всем его содержимым. Я же в ту минуту старалась кончить. Другого способа узнать наверняка, твое это или не твое, просто не существовало.
Он довольно узкий, так что я могу спокойно засунуть его себе во влагалище и не лишиться девственности. Я немного повозилась, пытаясь определить месторасположение своей эрогенной точки Грефенберга, но, когда надавила, так захотелось помочиться, что стало невмоготу. В любом случае, сдается мне, все эти подробности мало кого интересуют, так что вернусь-ка я лучше к началу. К астрономии.
Световые тела защищены и укрыты голубой мантией. Созвездия Льва и Гидры.
Крошечные волоски на моих руках наэлектризовались, по всему телу, от кончиков пальцев к затылку, пробежала дрожь. Довольно сладострастное ощущение. Рысь, Большая Медведица, которая больше смахивает на северного оленя, а вовсе не на медведя. Мои соски затвердели и трутся о простыню. Мало-помалу чувственность бесстыже предъявляет свои права на клитор — сначала в одной точке, потом в другой. Но он не в силах спастись от круглого металлического конца, который кругами ходит по влагалищу и работает над каждым потаенным местечком.
БОНУС
Вирусы каждую минуту съедают его заживо. Они обитают во флуоресцирующем голубом пятне, которое Наоми нарисовала на его коже в виде змеи: пятно спускалось по спине, извивалось вокруг одного бедра и поднималось к животу, где ее кисть остановилась. Зато вирусы и не думают останавливаться. Они двигаются всей массой дальше, заворачивают у ребра и устремляются к правой лодыжке, оставляя за собой лазурную дорожку. Цвет Лаз79, Y-вирусов, необыкновенно роскошен, чему он весьма рад, потому что они в конце концов поглощают клетку за клеткой именно его тела. Он — настоящий ценитель красоты, а здесь ее предостаточно: сквозь стеклянные стены и потолок лаборатории ему видны изящные стебельки львиного зева, растущего на берегах озера развлекательного парка, арка золотого неба и — с этим не сравнится ничто другое — светящиеся разноцветные бусинки машин, ползущих по «ДНК-Экспресс». Каждые сорок секунд, подчиняясь некоему неизменному ритму, ветер доносит до него пронзительные крики, дыхание жизни за пределами Молла. По ночам дорога начинает светиться, и он может разглядеть машины, деловито снующие по спиралям, которые, как в сказке, замысловато перекрещиваются между собой. Они похожи на причудливых фосфоресцирующих животных. Такие абстрактные и умиротворяющие. Поэтому ему нечасто удается заснуть.
И вдруг приходят те маленькие девчушки.
— Перед вами Менискус, — говорит женщина-гид, встав прямо перед ним; спираль американских горок ползет по ее коротким, зачесанным вперед волосам, нарушая все мыслимые правила перспективы. Весьма своевременно доносятся пронзительные визги: еееее!
— Может ли кто-нибудь мне сказать, кто такой Менискус? — спрашивает гид.
Взметаются маленькие ладошки.
